Харассмент

– Давайте сделаем небольшое упражнение. Вы говорите, что испытываете почти физическую боль, когда вас одолевает тревога. Где эта боль находится?

– Что значит где? – растерялась Инга.

– Ну, в теле. Где именно в теле сосредоточена ваша боль?

Анна выглядела такой же бесстрастной, как раньше. Это вроде бы исключало розыгрыш.

Инга осторожно пояснила:

– Ну это же не настоящая боль, а душевная. Она нигде не находится. Мне просто кажется, что я ее чувствую.

– Я понимаю, что это не то же самое, что ножевая рана. Но мы в нейролингвистике считаем, что бессознательное связано с реальными ощущениями, оно может на них влиять. Поэтому если вы попытаетесь, то наверняка сможете отыскать то место в теле, где ваша боль отзывается сильнее всего. Закройте глаза.

Инга, все еще с подозрением косясь на Анну, нехотя послушалась. «Я обещала быть открытой всему новому», – напомнила она себе.

– Чувствуете? Может быть, в животе? Или в груди?

– Ну-у, наверное, в голове, – помолчав, с сомнением сказала Инга. Никакой боли она там не чувствовала.

– Очень хорошо. А теперь скажите, на что похожи ваши мысли?

– В каком смысле на что?

– Не открывайте глаза. Если я буду вам подсказывать, то это не сработает. Мы здесь оперируем образами. Вам надо представить, на что похожи ваши мысли.

Так как Инга не проронила больше ни звука, Анна наконец сжалилась:

– Ну, может быть, на воронку над вашей головой? Или облако мух?

– На собак. На стаю голодных злых собак.

– Прекрасно! А теперь представьте, что вы их прогоняете. У вас в руках палка, и вы машете ею направо и налево. Собаки пугаются, скулят и бросаются врассыпную. Представили?

Инга неуверенно кивнула. В жизни она не чувствовала себя так глупо.

– Ну и как, помогло?

– Что помогло? – убито прошептала Инга.

– Ну, вам удалось прогнать вашу стаю? Они ушли? Ушли ли вслед за ними ваши мысли?

Инга наконец открыла глаза. Анна смотрела на нее все так же серьезно, но теперь как будто с некоторым воодушевлением. Инга подумала, что психиатрическая помощь тут требуется явно не ей.

– Послушайте, ну это же не настоящая стая собак, а мысли. У них есть причина. Оттого что я представила, как машу палкой, они, конечно же, никуда не денутся.

– Хорошо. Тогда будем работать с причиной. Не расстраивайтесь, не у всех получается с первого раза. Нужна сноровка.

Анна порылась в сумке и достала оттуда упаковку квадратных стикеров. Вместе с ручкой она протянула их Инге.

– Я хочу, – заявила Анна, возвращаясь в кресло, – чтобы на одном стикере вы написали «настоящий момент», а на другом – «будущий момент». Теперь положите их на пол в любое место этой комнаты. Туда, где, как вам кажется, им место. Настоящий момент – это то, где вы сейчас, а будущий – это куда вы хотите прийти.

Инга написала, что от нее требовалось, сохраняя каменное лицо. Встав, она все же взглянула на часы – до конца сеанса оставалось еще пятнадцать минут.

Положив стикеры на полу – «настоящий момент» посередине комнаты, «будущий» на метр впереди, она вопросительно посмотрела на Анну.

– Очень хорошо. Теперь напишите и расположите так же «рождение» и «зачатие».

– Какое еще зачатие?!

– Мы с вами составляем ось вашей жизни. Некоторые вещи формируются в нас еще на стадии эмбриона.

Положительно не казалось, будто Анна сейчас захохочет от своей шутки. Она была смертельно серьезна. Инга заподозрила, что метод «интегральной нейролингвистики» все-таки нужно было погуглить заранее. Она слабо верила в силу разговоров с психологами, но то, что ее сейчас будут анализировать на стадии эмбриона, звучало устрашающе.

Однако отступать было некуда. Втайне уверенная, что ее снимает скрытая камера, Инга все же написала слова «рождение» и «зачатие» и положила их рядышком возле самого плинтуса.

– Теперь подумайте, – как ни в чем не бывало продолжила Анна, – какие события привели вас туда, где вы есть сейчас? Встаньте в «настоящий момент», так лучше думается. Нет-нет, буквально подойдите и встаньте на ваш стикер. Теперь вспомните все, из-за чего вы здесь оказались. Все вехи, которые кажутся вам важными, обозначьте на новых стикерах как «критический момент 1», «критический момент 2» и так далее. И тоже положите их на пол.

Уже почти устав изумляться и даже наоборот, предвкушая, чем это закончится, Инга послушно написала «критический момент 1» – когда начала встречаться с Ильей, «критический момент 2» – когда рассталась с ним и «критический момент 3», под ним объединив всю историю со скандалом. «Критический момент 3» она положила совсем близко от «настоящего момента», а остальные стикеры немного дальше.

– А раньше? – спросила Анна, оглядев бумажки на полу.

– Что раньше?

– Вы все стикеры положили в непосредственной близости от «настоящего момента». Но навязчивые мысли обычно симптом застарелой травмы. Подумайте, не случалось ли с вами что-то в более далеком прошлом?

– Понятия не имею, – нахмурилась Инга. – Что-то, конечно, случалось, но к делу это отношения не имеет.

– Обычно момент, где мы сейчас, закладывается очень рано. Чаще всего в пубертате. Не происходило ли с вами чего-то лет в двенадцать – четырнадцать?