Харбин

Что касается мужской половины, то здесь был настоящий стилевой разброд. Чиновная знать и местные богатеи, как обычно, явились на праздник в смокингах и фраках. Гимназисты, студенты, молодые разночинцы были одеты значительно проще. На одних были модные твидовые пиджаки, другие предпочли костюмы из более дорогой ткани, чаще из бостона и тонкого английского сукна. Офицеры выделялись своими золотыми погонами и аксельбантами, тогда как младшее воинство – кадеты и юнкера – могли заявить о себе только хорошо подогнанной и тщательно отутюженной казенной диагональю.

– Кстати, Lise, ты говорила, что на вечере будут поэты… – Это снова Мария Павловна.

– Мы их приглашали, но они не пришли, – вздохнула Лизонька.

– Я знала, что они не придут, – усмехнувшись, произнесла мать. – Я же говорила: либералы! Разве они станут знаться с монархистами?

– Но, мама, это же глупо!.. – не выдержала Лизонька, которую сильно расстроило, что ни один приглашенный поэт не явился на праздник.

– Ты это о чем? – не поняла мать.

– Да все о том же! Об этих политических играх, будь они неладны! Ну почему, почему все люди такие недалекие?.. – чуть не плача, спрашивала она. – Неужели даже этот веселый праздник нужно превращать в арену политических вкусов? Должно же у людей быть какое-то объединяющее начало, какой-то общий интерес…

– Деньги, Lise… Увы, это могут быть только деньги.

Услышав этот голос, Лиза вздрогнула. Шатуров! Он!.. И в этот раз он появился внезапно и теперь стоял за ее спиной, дыша на нее жаром.

– Это… Это вы, ротмистр? – обернувшись, еле слышно произнесла Лиза. Голос ее дрожал. – Мама… папа… Позвольте вам представить… Это – Сергей Федорович Шатуров… Он начальник личной канцелярии генерала, где я работаю…

Мария Павловна подняла лорнет в черепаховой оправе, которым она пользовалась в исключительно редких случаях, и измерила ротмистра взглядом.

– Очень приятно… – сказала она сдержанно и подала Шатурову руку, на которой, вся в праздничных блестках, красовалась черная в тон платью капроновая перчатка. Тот наклонился и легонько дотронулся до нее губами, почувствовав знакомый запах. Ба, да они пользуются одними и теми же духами! – улыбнулся про себя Шатуров. Однако у них хороший вкус. Интересно, чей это выбор – матери или дочери?

Тут же показалось и скучающее лицо Владимира Ивановича. Самое главное для него уже случилось – он выступил со своей небольшой речью перед собравшимися, при этом, к его удовольствию, ему выпало взойти на кафедру вслед за генералом. Но теперь он скучал, не зная, чем занять себя. Слава Богу, появился новый человек, который внес некоторое разнообразие в эту дежурную, на его взгляд, атмосферу праздника. Видимо, Гридасов не был наслышан об этом офицере, поэтому горячо пожал ему руку.

– Очень приятно… Очень приятно, – бормотал он. – Гридасов, Владимир Иванович… До недавнего времени заместитель управляющего дороги.

– Я много о вас наслышан, – приветливо улыбнулся ему ротмистр. – Вы тот человек, чье имя навеки останется в анналах русского Харбина.

Ротмистр сделал прекрасный ход с дальним прицелом. Его слова пришлись старику по душе и подняли ему настроение.

– А какой пламенной была ваша сегодняшняя речь! – продолжал лить бальзам на душу Гридасова ротмистр. – Как там вы сказали? Мы, эмигранты, оторваны от России, но мы остаемся ее живой частицей… Прекрасно! Это и будет отныне девизом в нашей нелегкой судьбе…

Эти слова буквально заставили Владимира Ивановича расчувствоваться.

– Спасибо, голубчик, на добром слове… Очень признателен… – Взяв изящную кисть офицера двумя своими большими клешнями, потряс ее, а на глазах его выступили слезы. – Марьюшка, ты слышала?.. – обратился он к жене. – Человек-то все понимает…

Но Мария Павловна будто бы не слыала его. Она исподволь наблюдала за дочерью, пытаясь понять, что чувствует та, находясь в компании этого опасного человека, которого она назвала своим начальником. Ведь не далее как вчера ее встретила на улице вдова покойного полковника Генриха Карловича Кругеля и, узнав, что Лиза работает под началом Шатурова, кое-что рассказала ей о нем. Да, Тамара Бориславовна слывет большой сплетницей, но сплетня сплетне рознь. Она уверяла, что из достоверных источников ей известно, что ротмистр Шатуров та еще птица. Мало того, что он большой бабник, – он еще связан с преступным миром. Ходят слухи, что и должность-то он свою купил за деньги. Так что, мол, будьте осторожны – этот дьявол может испортить жизнь и вашей дочери. Вроде выходит как по той пословице: поп-то Сава, да не хороша слава.