Харбин

В последнее время Кузьму Ильича больше волновали сведения о том, что в России начинается голод. Он снова стал разбирать газеты и вырезки, отложил в сторону всё, что было об обыске в консульстве, это всё уже устарело; он искал одну заметку, про которую упомянул Александр Петрович. Вместо этого под руку попалась какая-то «мисс Вселенная» «Что это ещё за диво!» Кузьма Ильич поправил очки и стал читать: «На мировом конкурсе красоты первый приз получила австрийская представительница Лизль Гольдарбейтер, провозглашённая королевой красоты всего мира. Отныне она будет носить титул «мисс Вселенная». Из семи членов жюри… – писалось дальше, – за австрийскую представительницу было отдано шесть голосов. Лизль Гольдарбейтер получает приз в 2000 долларов, второй приз в 1000 долларов достался американке Ирэн Альберт». Он отложил газету и взял другую – там сразу попалось на глаза броское заглавие: «Бегство шимпанзе». «Ну-ка, ну-ка! Что это за событие мирового масштаба?» – удивился он и прочитал: «В воскресенье в зоологическом саду происходила сенсационная охота на двух шимпанзе, сбежавших из своей клетки. Обезьяны организовали своё бегство весьма искусно. Они долго раскачивались на качелях и затем со всей силы ударились о дверцу клетки, проломили её и сбежали. После часовой охоты сторожам удалось поймать беглецов, отчаянно защищавшихся, связать их и водворить на место жительства».

– Действительно – мирового масштаба! Событие! – прошептал он и перевернул страницу. – Вот! – Он увидел: «В последние дни цена муки в Москве доходит до полутора рублей за фунт. Почти исчезло с рынков мясо». Это была берлинская русская газета «Руль» за 22 июня 1929 года с коротенькой заметкой под заголовком «Цены на муку».

Кузьма Ильич откинулся на спинку кресла. Уже даже не слухи, а известия ходили по всем заграницам о том, что в России беда с продовольствием. Кузьма Ильич устало собрал рассыпающийся ворох вырезок и газет и оставил из них одну – «Руль» за 9 июня с большой статьёй о бегстве детей из голодного советского Благовещенска. Александр Петрович рассказывал об этом случае ещё в апреле, когда дети – подростки пятнадцати – семнадцати лет сами перебрались через начавший таять Амур, каким-то чудом не были застрелены советскими пограничниками и после некоторых дорожных мытарств и приключений оказались в сытом и благополучном Харбине. Беженский комитет принимал в их судьбе посильное участие, и надо же, думал Кузьма Ильич, в далёком Берлине русская газета через два месяца написала об этом статью. Он пробежал её глазами: всё точно, практически слово в слово, как описал события Александр Петрович. Он открыл её и прочитал несколько последних абзацев, и у него защемило сердце. Он вспомнил, как сам нищенствовал на городском благовещенском базаре, но тогда ещё не окончилась Гражданская война, а сейчас… и он склонился над текстом: «О жизни в Благовещенске дети рассказывают следующее: всё внимание населения обращено на заботу «не пропасть с голоду…» «Господи! Прости и избави!» – подумал он. «…Жизнь проходила стороной, да и нет жизни, нет частных интересов под тяжёлой рукой советской власти. Хлеба в продаже нет. По книжкам «трудового элемента» выдают три четверти фунта в день, а остальные жители сидят без хлеба. Рыбы также нет. Редко-редко появится бочка соленой кеты, которую тотчас же расхватят, а потом опять нет ничего. В то же время в устье Амура имеется несколько государственных рыбалок, но всё огромное количество рыбы тут же продаётся за границу…»

«Даже рыбы нет! На Амуре! Невозможно поверить».

«…Частной торговли нет. Три единственных частных магазина торгуют такими товарами, от которых отказалось советское правительство ввиду полной невыгодности, а именно магазины Гриднева и Шульдякова продают краски, а магазин Савелова – игрушки. К частной продаже допущены следующие товары: горчица, перец, соль и… стаканы».

– Стаканы, – тихо прошептал он. – В Благовещенске нет рыбы! Вот это – событие мирового масштаба!

Кузьма Ильич прикрутил свет в лампе, чтобы фитиль не коптил, и услышал, или ему показалось, что по дороге рядом с дачей кто-то идёт; он прислушался – действительно, слышались шаги двух или трёх человек, и, несмотря на ночную темноту, их шаги были уверенные, скорее всего, они подсвечивали дорогу ручными фонариками. Шаги поравнялись с домом, и Кузьма Ильич услышал голоса: ему показалось, что он их узнал, скорее всего, это были голоса троих братьев Слободчиковых: Николая, Льва и Володи – Сашиного друга. Старик отложил газету и подумал о том, как им повезло – их три брата, а есть ещё четвёртый, маленький. Он услышал, как братья громко рассмеялись.