Харбинский экспресс-2. Интервенция

– Подъездной переулок, дом там в начале стоит, на отшибе. От него и валит столбом. Какой прикажете подавать номер?

– Первый пока что, – буркнул на ходу Иван Карлович. – Прибуду – там разберемся.

Брандмейстер уселся в казенный выезд (а было там местечко-то, было!). Грач, выбежав из ворот, поискал глазами – тут же и подкатила служебного вида коляска с двумя господами плотной комплекции. Один остался на козлах, другой вмиг соскочил и откинул ступеньку.

– К мастерским, – скомандовал Грач, забираясь. – Шибко не рвись, давай за брандмейстером.

В четверть часа прибыли.

Но, как ни старались, коляска Ивана Карловича убежала далеко вперед. Поэтому на месте Грач застал брандмейстера уже деловито распоряжавшегося, при каске и в ослепительно-белых крагах.

– Полюбуйтесь! Олухи царя небесного! – сказал он.

– А что случилось-то, Иван Карлович? – искательно спросил Грач.

Двое агентов в штатском при такой его интонации удивленно переглянулись – дескать, что это шеф заговорил столь угодливо с командиром топорников?

Но растолковывать им нюансы было теперь недосуг.

– Ситуация ясная, хотя и глупейшая, – крикнул брандмейстер. – Две телеги меж собою не разминулись!

И верно: в колее вдоль деревянного тротуара, у самой стены кирпичного двухэтажного дома с облупившейся штукатуркой застряли ломовые повозки. (Теперь сквозь струи огня виднелись лишь их почернелые остовы.)

– Как на беду – одна с сеном, другая керосиновые бутыли везла. Чуете запах? И кой черт им тут обоим понадобилось! – кричал Иван Карлович. – С чего занялось, понять не могу! Небось возница курил, ирод. Если не сгорел – голову с плеч отверну! Вы, сударь, пока в сторонке понаблюдайте, ближе не суйтесь.

Грач имел совершенно точное представление, откуда здесь взялись телеги с грузом, который дал столь убийственный эффект. Но делиться этими сведениями с брандмейстером отчего-то совсем не спешил.

Он соскочил с коляски и стал быстро осматриваться, хищно раздувая ноздри. От близкого жара уши его налились краской – казалось, вот-вот и сами они вспыхнут факелом.

А между тем дела серого дома были плохи: пропитанное керосином сено пылало у торцевой стены, в которой имелась маленькая железная дверь. От ужасающего огня дверь накалилась и стала темно-малиновой. Кроме того, горящий керосин определенно стекал внутрь. Пламя шумело изрядно, однако сквозь его рев слышны были какие-то посторонние звуки.

– Ос-споди! Там же людя собрались! Теперь точно задохнутся! – крикнул кто-то из толпы, немедля собравшейся поглазеть на столь любопытное зрелище.

– Поди, подступись! – отозвался другой. – Надобно ждать, покуда остынет.

Грач подумал, что это, разумеется, глупости. Сейчас огнеборцы поставят свою заливную трубу, дадут воду – и дело с концом. И вмиг озаботился: в его расчеты такая поспешность совсем не входила.

Но тут в толпе послышался новый крик:

– В подвал огня натекло! Подвал, верно, горит!

Точно: из узких – в ладонь – вентиляционных щелей, вделанных в цоколь, закурчавились кверху струйки жирного черного дыма. Крики изнутри (а это были, несомненно, именно крики) сделались громче, отчаянней.

– Худо дело, – сказал, подходя, Иван Карлович. – Дверь мы сломаем, да без толку: к тому моменту дым всех задушит. Придется в фундаменте лаз пробивать. Пойдемте-ка, подсобите. Теперь каждая пара рук на счету… Позвольте, а это кто? – спросил брандмейстер, показывая на агентов.

– Это со мной.

– Тоже желают в команду? Весьма кстати. Возьмите ломы на трубном ходу! – И он побежал далее.

Но Грач с агентами вместо того повернули за угол и устремились вдоль самой стены.

– Стоп! – Грач поднял руку, остановился. – Кажется, тут.

Вдоль всего тротуара цокольный камень был покрыт штукатуркой; но в одном месте (как раз на него показывал Грач) штукатурка была покрыта сеточкой трещин, сквозь которую проглядывал не известняк, а тонкая кирпичная кладка.

– Вот здесь у этого китайского упыря окошко заделано. Сырым кирпичом. – Грач азартно потер ладони. – Ладно, ждем-с.

Ждать пришлось недолго. Изнутри вдруг послышались скрежет, царапанье. Посыпалась штукатурка, и сразу же из стены выпал кирпич. Потом второй, третий. Слабо скрепленные кирпичи из сырой глины лопались, как перезрелые дыни. Очень скоро образовалась дыра – и через эту дыру на улицу повалил дым. А следом, кашляя, выполз на четвереньках кругленький толстый китаец. Он плакал, чихал и кашлял одновременно.

– А, господин Чен! – сказал Грач. – Давненько не виделись. Приехал вот пригласить на ответный визит. – Он повернулся к агентам: – Берите его, ребята!

* * *

Сине-белый домик, уютно примостившийся над Сунгари, словно осиротел. Вроде все как обычно, да только – чего-то главного не хватает. Интересно, чего?

Грач побарабанил пальцами по столу, выглянул из окна в сад. Зелень была уже не та, что в начале июня, не лаково-изумрудная. Повыцвела листва, пожгло ее солнцем. А цветник, напротив, только набирал силу и глаз радовал: горделивым султаном качался на ветру дельфиниум, слепили молочною свежестью мальвы, и дружно наливались красками карликовые георгинчики.