Хардкор

К тому времени граждане нашей страны были подсажены на глюк, что они якобы чего-то могут потерять после каких-либо кризисов. Они, как были управляемы ранее, так и потом вернулись в свои стойла к началу 21-го века. Строй сменился, а ситуация– нет. Как только иссякли практически халявные потоки денежных масс, все стали опасаться какой-то мифической нищеты, которая была поголовной и никого не пугала еще несколько лет назад. И вот когда Ельцин вышел на трибуну и сказал: «делайте, что хотите!», многие тормознули. Просто думали, где тут подвох. Так и сидели, ждали, пока время не ушло. Я прекрасно помню это время, когда все ханыги страны, у которых дома ничего, кроме часов с кукушками нет, выстроились вдоль дорогу метро, делать бизнес на этих кукушках. Началась дикая вакханалия, когда в бывших палатках «Союзпечать» торговали сникерсами и польскими «Амаретто», вперемешку с книгами и прочим барахлом из дома. При этом многие бывшие советские люди до сих пор себя убеждают, что чувство зависти им не знакомо, что они не завидуют апокалиптическому богатству отечественных олигархов, а на самом деле это чувство им знакомо более чем. И особенно оно проявляется, когда кто-нибудь из соседей достигает каких-то материальных высот. В творческих кругах придумали мягкие эпитеты типа «творческая конкуренция», есть еще более завуалированные формы обозначения простому термину– «душит жаба». И все это доказывает одно. Человечество мучили, мучают, и видимо будут мучить одни и те же проблемы. Никто не сможет уберечь себя от глупости, жадности и зависти. Важно, сколько человек прикладывает усилий, чтобы не поддаться им и сохранить независимость для себя и своей семьи.

В Тушино 1991-го года к общему веселью какими-то образом примешивалась нечеловеческая злоба. Концерт был открытым, и на поле набилось куча людей, которым, в общем-то, музыка была уже побоку. И привело их туда все то же чувство ущербности и стадности. Поэтому на концерте летали бутылки, вскрывающие черепа; милиционеры, которым только-только выдали дубинки, остервенело мочили подростков без разбора пола. Зачем-то были нагнаны солдаты, но основная проблема-то была в бесплатности входа. Смешались эйфория и глухая классовая ненависть, что дало свои негативные результаты и общий спад.

По сути, это отражало действительность и в неформальном мире. За все нужно было расплачиваться. А после 91-го года вход в неформальную культуру стал бесплатным, и подтянулись обыкновенные люди, отягощенные социальными комплексами. Конечно же, не без исключений, но в массе это были абсолютно деклассированные элементы, усилий которых хватило лишь на подражание «подражателям». Металлисты этих девяностых были настолько непрезентабельны, что многие тусовщики, увидев таковых, стали снимать с себя кожи, чтобы не стать на них похожими. Причем кожу стало носить не неприятно, а именно стыдно и позорно.

Когда в восьмидесятые я стоял в куртке с тремя значками, то понимал, что я такой один; и когда видел других людей в коже, это было взаимоотвисание челюстей. Это как лампочка Эдисона-Яблочкина. Идея, которая приходила в головы одновременно, но не каждый мог себе это позволить. Все зарождалось стихийно; и всегда были люди, предшествующие даже этим событиям.

Возвращаясь к корням хеви-металла, я очень люблю задавать вопрос – когда впервые люди увидели сложенные пальцы в металлистическом приветствии? Никакие не иностранцы, а наш советский режиссер Роу впервые в истории человечества отобразил сей феномен в фильме «Марья Искусница». Там был помимо бесподобного Милляра и пиратов главный отрицательный персонаж под позывными Водокрут Тринадцатый. Настоящий металлюга с зизитоповской бородой и длиннющим хаером в клепанном сюртучке. Так вот, именно он, подходя к волшебному зеркалу, складывал ручками «козы» и говорил: «Кривда бабушка, прямое окриви, кривое опрями…» Вот это и был самый настоящий русский народный хеви-металл. Это был 53-й год. Не какой-нибудь «Аце/Деце». Они уже предвидели всю эту пиратскую тему и культивировали персонажей в этом стиле. Тот же Бармалей. Поэтому у нас были такие же простые подходы как в русских сказках. Это потом все усложнилось; появились новые стили, фьюжн.

Да, еще отличительной особенностью того поколения неформалов была полная неуправляемость, основанная на полном недоверии власти. Многим это пошло на пользу, и они стали по-настоящему независимыми, а многие из-за этого сгорели. «Сгоревшим» понравился этот якобы выбор: куда хочешь записывайся. Хочешь, в новые русские; хочешь– в бандиты. И как бы друзья ни старались кого-либо остановить на этом опасном пути, все было бесполезно. Неформалы же мечтали быть одновременно в тусе и при бандитах, а другие– в тусе и при коммерсантах. Такое же раздвоение, что и в обществе в целом. Вседозволенность и подобострастное окружение делали свое дело, и люди сгорали. Женя Круглый горел, Ганс, Пузо, Лебедь, Гриша. Всех этих людей уже с нами нет. Был еще Андрей Мелкий, который все время за Саббатом ходил. Я даже не знаю, что с ним стало.