Харэль Милк пришел за мной. Фея воды

Мы расстались у ворот института. Ромка побежал через парк, а я пошла к остановке. Спустя десять минут подошел мой сто пятый рейсовый автобус. Народу было немного, и я, заняв удобное место у окна, окопалась в смартфоне, просматривая сообщения в институтском чате. Стас с Игнатом из параллельной группы сегодня снова устроили потасовку на перемене…

– Следующая остановка – “Институт экологии”, – сообщил бодрый голос и я, подхватив рюкзак и сунув смартфон в карман куртки, поспешила к выходу.

Зайдя в подъезд своего дома, зазвенела ключами. В нос почти сразу же удалил запах сырости. Нашу аварийную пятиэтажку, в которой я прожила все свои двадцать лет, похоже никогда не снесут… Все временное всегда превращается в самое что ни на есть постоянное.

Открыла дверь квартиры. Поставив рюкзак, стянула с себя куртку и сапоги.

– Джес, это ты? – поморщилась, услышав голос с кухни.

– Да! – крикнула в ответ.

Судя по всему, дядя Саша опять пил. Вздохнула. Почему он просто не может бросить?

Прошла на кухню. Ну, конечно же. Гора пустых бутылок…

– Сходи за еще одной, а?

– Саш… Не надо так себя изводить… – попыталась я и на этот раз внять к его разуму, но получила в ответ налившийся кровью взгляд.

– Изводить?! – крикнул он заплетающимся языком. – Изводить?! Это ты меня изводишь уже десять лет! Изводишь!

Он кинулся ко мне, схватив меня больно за плечи и затряс.

– Саш, не надо, пожалуйста… Ты потом будешь об этом жалеть и плакать с утра…

– Плакать?! Я десять лет плачу! Рыдаю навзрыд, видя твое лицо, которое с каждым годом все больше похоже на ее! Видя эти твои волосы! Такие же, как у Лены! Моя сестра умерла! Умерла, утонула по твоей вине!

Почувствовала, как слезы потекли по щекам.

– Ты винишь меня, потому что не можешь их отпустить…

– Я виню тебя, потому что ты виновата! – закричал Саша. – Это ты все время тянула их к океану! Это ради тебя они решились на то путешествие! Лайнер! Круиз, е–мое! Круиз, который унес их жизни! Унес жизни всего корабля! Но ты… Ты конечно же выжила! Одна! А они… А моя сестра… А Леночка…

Он зарыдал, отпуская меня. Я тоже плакала. Не выдержав, обняла его, вдыхая отвратительный запах перегара и успокаивая того, кто причиняя боль, все же был единственным родным существом…

– Прости меня… – Саша заплакал сильнее. – Прости, девочка… Она тебя так любила… А я, дурак…

– Я не сержусь, Саш… Я и правда виновата, я…

– Да ни в чем ты не виновата! – закричал он. – Виноват во всем только я, дурак! Только я! Я не могу тебе ничего дать! Ничего, чтобы дали они! Ни денег, ни приличной одежды, ни уважения! Я вот такой вот! Грубый урод! Гад!

– Саш…

– Иди к себе… – тихо сказал он. – Мне надо побыть одному…

Вздохнула, вытирая с лица едкие слезы. Все как всегда… Саша пил с тех самых пор, как погибли мои родители. Каждый раз он винил меня, и каждый раз я чувствовала себя виноватой, хотя, что там чувствовала? Знала… Хоть и не хотела, боялась это признавать вслух. До десяти лет меня сложно было оторвать от воды… Круиз на огромном лайнере казался мне самым удивительным путешествием в мире. Родители на то время очень хорошо зарабатывали и могли себе это позволить, чтобы побаловать дочку, так об этом мечтающую.

Сашка тогда все смеялся и говорил, что лучше бы они купили на эти деньги нормальный дом… Но родители отшучивались. Мама была привязана к этой квартире и не хотела ничего менять или отстраивать для себя особняк…

Я не помню, как именно все случилось… Воспоминания того дня были отрывочными. Волны… Ужас… И толща воды, в которой я захлебываюсь… После какие–то люди трясут меня в шлюпке, закутывают теплым одеялом… И все… Дальше моя жизнь началась уже с Сашей… И с ненавистью и страхом к воде и морю, которые отняли у меня родителей.

Мой дядя любил меня, я это знала. Любил, и делал все возможное, пытаясь на свою крохотную зарплату обеспечить мне хоть какую–то жизнь… Увы, получалось это у него скверно… Плюс пристрастие к бутылкам… И истерики и наши ссоры каждый день.

Пока я училась в школе, несколько раз к нам домой приходила комиссия. И каждый раз дядя и я умудрялись их уговорить. Саша клялся, что каждый раз это – все, больше никогда… Но, как я уже сказала, нет ничего более постоянного, чем что–то временное.

Уже у себя в комнате сумела успокоиться. Открыла учебник, собираясь начать делать домашку. Пробежалась по заданию взглядом, почесала шрам на руке… Поморщилась и почесала еще раз.

– Это от стресса, – прикусила губу я, в какой–то момент начиная понимать, что уже просто раздираю кожу, как вдруг все прекратилось, а я… Упала.

– Эй! Ты чего, заболела? Иди давай вперед! Очередь ждет! – кто–то рывком поднял меня, а я, обернулась и обалдела.

Я не была дома! Вокруг меня была толпа людей, впереди – какой–то мужик в мантии с ежиком в руках. На голове ежика был забавный колпачок.

– Я сошла с ума? – задала я закономерный вопрос, все еще не торопясь никуда идти.

Глянула на свои руки, на ноги, обтянутые джинсами и на пушистые розовые тапочки.