Харикл. Арахнея

Молодой человек, полный приятных воспоминаний былого, прошёл чрез Диохарские ворота, и направился садами к Ликаиону. Он нашёл в гимназии множество посетителей[75]. В залах, окружавших перистиль, образовались большие и маленькие кружки из молодых и пожилых людей, оживлённо разговаривавших между собою. Здесь учил, прогуливаясь в портике, известный, недавно приехавший в Афины, философ, окружённый толпою почтительных учеников, часть которых приехала с ним с чужбины. Стоило посмотреть, как, ловя каждое его слово, они боялись в то же время стеснить его и расступались по обе стороны каждый раз, когда он поворачивался, чтобы затем снова следовать за ним. Там сидел опытный старец, серьёзно разговаривавший с несколькими молодыми друзьями. Разговор их был приятно прерван приходом юноши, известного в городе своею красотою. Каждому хотелось сесть поближе к красавцу, отчего произошла давка, грозившая столкнуть с мраморной скамейки крайних из сидевших, пока, наконец, один из них, не хотевший быть лишённым удовольствия смотреть на прекрасного мальчика, не вскочил с своего места и его примеру не последовали другие, вследствие чего образовался целый полукруг вокруг предмета всеобщего внимания. Разговор его со стариком доказал скоро, что он обладал и мыслями, не менее прекрасными. Во многих местах образовались группы, в которых рассуждали о великих событиях в Азии. Только что были получены новые вести об успехах македонского войска при осаде Тира, и многие старались выказать свои топографические знания, рисуя палками на песке план и местоположение города. На большой открытой площадке занимались между тем самыми разнообразными упражнениями, а некоторые направлялись уже к тёплым ваннам или холодным купальням или же смазывали в элеотезии свои тела чистым маслом.

Харикл прошёл через колоннады прямо к месту, где упражнялись на вольном воздухе. Иные бегали тут взапуски, среди громких восклицаний зрителей, поощрявших то того, то другого; другие стояли, готовые к прыжку, держа в руках тяжести. На открытом пространстве у ксистума происходила, по-видимому, особенно интересная борьба. Образовался тесный кружок зрителей; многие уходили, вместо них прибывали новые.

— Верно, это Ктезифон, — сказал кто-то рядом с Хариклом, подошедшим тоже, но ничего не видевшим за толпою. — Он душа гимназии.

Харикл стал на цыпочки и увидел голову одного из борцов. Это был действительно его друг. Но в эту минуту борьба уж окончилась. Подметив слабую сторону своего противника, Ктезифон, ловко приподняв его ногу, повалил его. Раздался радостный клик; толпа немного расступилась, и Харикл, приветствуя друга, выступил вперёд, предлагая состязаться с ним. Ктезифон принял вызов с удовольствием. Он был бесспорно сильнее Харикла, но и Харикл боролся с такой ловкостью, умел так хорошо пользоваться всеми представлявшимися преимуществами, что борьба длилась довольно долго, и, когда Ктезифон всё-таки победил, все должны были признать по крайней мере, что и Харикл был чрезвычайно искусным борцом. Друзья отправились под руку к ваннам, а затем Харикл поспешил к дому Фориона.

ГЛАВА ШЕСТАЯ Пир [76]

С самого рассвета всё в доме Лизитла было в движении. Богатый молодой человек задумал отпраздновать как можно пышнее приезд своего товарища детства. Всё лакомое, что можно было только достать на афинском рынке, было взято, и, не довольствуясь закупками раба, он сам отправился на рыбный рынок, чтобы выбрать лучших копаисских угрей и самых больших морских щук. Он нанял отличного повара, заказал венки, купил драгоценные мази и пригласил хорошеньких флейтисток и танцовщиц. В обширном покое, где должен был происходить пир, были приготовлены ложа, и на красивых столиках расставлено было множество маленьких и больших серебряных чаш и кубков. Молодые рабы в полупрозрачных высокоподнятых хитонах, сновали хлопотливо по комнатам и портикам, прибирали, чистили, покрывали диваны пёстрыми коврами, поправляли полосатые подушки, полоскали сосуды, словом, хлопотали без устали до тех пор, пока не были окончены все приготовления к парадному приёму гостей.

Тень, бросаемая гномоном[77], была уже длиннее десяти футов, когда Харикл возвращался из Академии, куда Ман принёс ему самую нарядную, праздничную одежду и франтовские полубашмаки[78]. День прошёл для него незаметно, среди хлопот по устройству дома; всё шло так, как ему хотелось, и счастливая будущность раскрывалась перед ним. Он шёл поэтому в самом приятном расположении духа к дому друга, где в его честь был приготовлен пир. Подходя уже к самому дому он увидел Ктезифона, возвращавшегося из Ликаиона.

— Ман, — сказал он следовавшему за ним рабу, — вон идёт Ктезифон, догони его и попроси подождать меня.

Ман исполнил приказание; поспешно настиг быстро идущего Ктезифона и, остановив его сзади за одежду, попросил подождать Харикла.

— Где же Харикл? — спросил тот, оборачиваясь.

— Он идёт за нами, — отвечал раб.

В эту минуту подошёл и сам Харикл, приветствуя друга.

— Какой ты нарядный, — сказал Ктезифон, — куда это ты собрался?