Харизма

– Нет! Да и вряд ли они смогут что-то сделать. Безнадежность и безысходность застыли на их лицах.

Он окидывает взглядом меня и Шейна.

– Как и на ваших. Вы не можете скрыть от меня своих чувств – с тех пор, как я получил свою дозу «харизмы».

Мы с Шейном обмениваемся недоуменными взглядами. Может, он начал бредить из-за того, что его гены изменились?

Покачнувшись, Себастьян едва удерживается на ногах.

– Мне нужно прилечь.

Шейн поддерживает его за локоть.

– Восхитительная идея.

Скрестив руки, я расхаживаю взад и вперед, проклиная собственную легковерность. Если я встречусь с доктором Стернфилд снова, у меня будет преимущество – мой голос, который я больше не боюсь использовать. А может, и кулаки. Я говорю Джесси:

– Ты здесь – единственный, кто действительно ни в чем не виноват.

Он стоит рядом с дверью, подбрасывает кружку в воздух, ловит ее одной рукой, затем другой.

– Понятия не имею, как вы могли быть такими бестолковыми.

Я сосредоточенно смотрю в пол.

– Наверное, кому-то вроде тебя тяжело понять, почему кто-то может настолько отчаянно стремиться что-то изменить.

Со звонким хлопком он ловит кружку еще раз.

– Что ты имеешь в виду – кому-то вроде меня?

– Кому-то, у кого все есть – приятная внешность, уверенность в себе, хорошая форма. Держу пари, ты получаешь много внимания, ты же звезда футбола.

Его лицо кривится.

– Я не звезда. И не сказал бы, что я готов идти на крайности, чтобы ей стать.

– Стероиды?

– Да, настоящие звезды нашей команды именно ими и пользуются. И все это знают. Иногда я так близок к тому, чтобы к ним присоединиться, просто чтобы показать все, на что способен. Но это буду уже не я. Это будет обман.

– Думаешь, для нас CZ88 – такой же способ обмануть всех?

Его взгляд замирает.

– А разве нет?

Звонит телефон у моей кровати. Мы переглядываемся. Он звонит снова. Шейн будто прилип к Себастьяну, а Джесси никак не оставит в покое эту дурацкую кружку. Я хватаю трубку.

– Эйслин?

Мое сердце сбивается с ритма.

– Джек? Как ты меня нашел?

– Знаешь, твоя мама вела себя странно, когда я позвонил тебе домой, а Эви засыпала меня сообщениями со всевозможными странными вопросами о здоровье. Так что, когда я увидел те репортажи в новостях… не нужно иметь пять по математике, чтобы сложить два и два.

Я прочищаю горло.

– Я собиралась позвонить тебе, но я была в ужасном замешательстве.

– Это лекарство, «харизма»… Это из-за него ты перестала убегать от меня?

Я прикусываю губу.

– Я никогда не хотела убегать, но говорить с тобой всегда было так сложно.

– Почему? Ты всегда мне нравилась. Ты самая замечательная, симпатичная, умная девушка, которую я встречал.

– Я все это иначе вижу. Вспомни, как я нервничала, когда я была на вечеринке у Дрю. И, о господи, на научном конкурсе.

– В конечном итоге ты бы все равно стала теплее относиться ко мне, без всяких лекарств.

– Ну, теперь мы никогда этого не узнаем.

Между нами повисает тишина, достаточно долгая, чтобы у меня начали дрожать ноги. Наконец он говорит:

– Если ты нормально себя чувствуешь и вскоре выберешься оттуда, то остальное не важно.

Я поворачиваюсь спиной к остальным и прикрываю рот рукой.

– Возможно после того, что я сейчас скажу, ты изменишь свое мнение. Одна девушка приняла «харизму» и заразила своего парня. Думаю, дело в том, что у них был, ну, очень близкий контакт, но в итоге врачи перевели нас всех в палату с пониженным давлением – после того, как один из нас умер.

Я слышу его срывающийся голос:

– Один из вас умер?

Я рассказываю ему о Розе.

Он часто и шумно дышит.

– Мне тоже нужно провериться?

– Позвони доктору Калдикотт, она работает здесь, в больнице. Может, ты начал чувствовать себя иначе? Более общительным? Случались ли у тебя головные боли? Или головокружения?

– Ничего такого.

Еще одна пауза.

– Я позвоню этому врачу. Эйслин, это безумие.

– Мне так жаль, так жаль. Расскажи мне потом, что тебе скажет врач. Пожалуйста.

– Конечно.

И он расскажет, в отличие от меня, у которой не хватило духа позвонить ему первой. Повесив трубку, я чувствую головную боль. Признак надвигающейся комы? Я забираюсь под одеяло и накрываюсь им с головой. Я закрываю глаза, но это мне совсем не помогает. Даже когда я засыпаю. Мои сны темны и полны безумия.

Среди ночи воздушный шлюз открывается, и две санитарки увозят потерявшего сознание Себастьяна в отделение интенсивной терапии. Из моего горла вырываются рыдания, и я чувствую себя ужасно, ужасно подавленной. В полусонном состоянии я обещаю себе, что как только смогу, выложу в Сеть видео с его танцем. Пусть мир узнает его, как нам уже никогда не удастся узнать Розу.

На следующее утро новый врач сообщает нам, что все остальные подростки, которые принимали CZ88, впали в кому. Кроме того, в главной больнице Сиэтла находится еще несколько пациентов с похожими симптомами.

Мое дыхание учащается.

– Так почему мы до сих пор не заболели?

Врач отвечает:

– Во времена, когда эпидемии убивали миллионы, были и те, кто выживал. Может, вам просто повезло.

Я падаю навзничь на свою кровать.

Джесси недовольно ворчит:

– Отлично. У нас эпидемия. Мне и правда так повезло!