Харизма

Тот репортер прищуривается.

– А что насчет свиданий, Эйслин? Мы видели, как ты тут ходишь туда-сюда со своим парнем.

Я говорю:

– Пока что никаких серьезных отношений.

Дама с короткой стрижкой поджимает губы:

– Серьезных – это каких?

Я пристально смотрю на нее.

– Думаю, вы сами догадаетесь.

Она быстро моргает.

– Должно быть, это сокрушительно для девочки-подростка. А что об этом думает вторая жертва, Шейн?

Я подавляю вопль недовольства.

– Спросите его. А что касается «сокрушительного», я бы приберегла это слово для тех, кто в коме или умер.

– К настоящему моменту, – бормочет самый заросший репортер из этой толпы.

Я глотаю слюну.

Я отбиваю один вопрос за другим, пока обросший щетиной журналист не спрашивает Сэмми о его собственных перспективах. Сэмми тяжело дышит. Пора все это прекратить.

Я подталкиваю Сэмми к двери.

– Простите, ему всего одиннадцать.

Когда мы возвращаемся в дом, я, не теряя времени даром, поднимаюсь в свою комнату и звоню доктору Гордону. Если Шейн прав, то, что я только что сделала, заставит «Nova Genetics» потрудиться усерднее. После того, как я рассказываю доктору Гордону, что учинила, он говорит: «Думаю, я не могу тебя за это винить».

– Кроме того, мне нужно кое-что узнать о вашей бывшей жене.

– О Шейле? Ради бога, что ты о ней хочешь узнать?

– Слушайте, я знаю, что это прозвучит безумно, но с тех пор как я получила CZ88, я стала намного лучше понимать выражения лиц и социальные сигналы.

– Это выглядит логично.

Так значит, я не обманываю себя.

– И мне очевидно, что ваша бывшая врет о чем-то, связанном с вашей дочерью. Мне очень жаль, если это болезненная для вас тема, но я думаю, может, доктор Стернфилд рассказала матери о том, что сделала или почему она, кхм, сделала то, что сделала на мосту.

На несколько долгих секунд повисает тишина, но наконец я слышу, как он прочищает горло.

– Ах, Эйслин, я понимаю, как отчаянно ты пытаешься найти ответы, но никакой полезной информации Шейла не может сообщить. Они с Лоттой были близки, но я очень сомневаюсь, что они обсуждали технические вопросы.

– Вы уверены?

Голос доктора Гордона звучит по-стариковски, когда он произносит:

– Иногда невозможно найти точный ответ, почему человек решил сделать то, что сделал. Я принимаю на себя часть вины за то, что всегда подталкивал Лотту расширять границы знания.

Он издает глубокий вздох, кажется, смешанный со всхлипом.

– Я уверена, мы что-то упускаем, есть что-то еще, что я могу сделать.

Он говорит:

– Конечно, ты расстроена. И я тоже. Но думаю, ты действительно можешь помочь. Сегодня вечером мы проводим встречу с потенциальными инвесторами, которые могут выделить средства на поиск противоядия для CZ88. Может, ты сможешь прийти и вдохновить их поддержать нас в этой борьбе?

– Так что, вас не закрывают?

– Только потому, что мы можем предоставить тебе и остальным наилучшее лечение. Но правительство держит нас на коротком поводке.

Значит, доктор Далсет сказал мне правду. Я сжимаю телефон так, что у меня белеют пальцы.

– Хорошо, я попытаюсь «вдохновить» ваших инвесторов, а вы поговорите с доктором Далсетом из «VidaLexor» насчет совместной работы.

– Сотрудничество такого рода часто приводит к промедлениям, а не к эффективности.

– Сотрудничество такого рода может спасти мою жизнь.

– Я учту это, Эйслин. Мы все в одной лодке.

Надеюсь, он именно так и думает.

– Машина заберет тебя в семь. Будь готова дать несколько комментариев нашей группе.

Он вешает трубку.

Я молча смотрю на свой телефон. На что я согласилась? Произнести речь? Перед огромной толпой незнакомцев? Почему-то это кажется мне более пугающим, чем отбивать вопросы кучки репортеров, стоя на крыльце. Может, лучше пока сосредоточиться на организационных вопросах, например решить, что надеть? Я кажусь себе смешной. Трудно поверить, что были времена, когда этот вопрос был действительно важным.

А вот что важно сейчас – сдержать обещание, которое я дала Сэмми. Все обещания. Я нахожу его в кухне. Его лицо покраснело от недавнего приступа кашля.

– Итак, братишка, готов поехать в Подземелье комиксов?

Внезапно мы оба испуганно подскакиваем, услышав громкий стук со стороны двери. Боже, это что, один из репортеров пытается вломиться? Я бросаюсь к двери.

Но это просто сегодняшняя почта, которая рассыпалась по полу под щелью для писем. Я собираю все письма и кладу на столик у двери. Одно из писем адресовано «Родителям Эйслин Холлингс», и оно было отправлено с адреса колледжа. Я разрываю конверт.

По мере того, как я читаю письмо, мои внутренности словно собираются в тугой узел. Я тешила себя мыслью, что жизнь за пределами больницы будет прекрасной. Но реальность может быть последней сволочью.