Харизма

Но следующим, кто от удивления открывает рот, становится Шейн. Войдя в дом, он смотрит на меня с таким видом, будто потерял дар речи. Он в состоянии сказать только: «Ух ты!»

Шейн вышел из больницы лишь несколько дней назад, но уже успел загореть, и голубой воротник рубашки подчеркивает золотистый цвет его кожи. Его черные кудри коротко подстрижены, и он побрился, подчеркнув линию подбородка. Вот почему все эти девушки по-прежнему подают заявки в «Шоу Шейна». Тот парень, которого они все хотят, здесь, во плоти.

Он оттягивает воротник и вытирает пот со лба.

– Этот костюм меня убивает.

Слава богу, мама не настаивает, чтобы мы сфотографировались на фоне рододендронов, будто перед выпускным балом. Забавно, я никогда не думала, что пойду на выпускной бал, потому что была слишком застенчивой. Теперь я, возможно никогда не попаду туда, потому что… вот потому. Головные боли то и дело возвращаются, а звон в ушах стал тихим, но постоянным, и это не дает мне забыть о том, что меня, вероятно, ожидает.

Но пока что я жива. Снаружи ясный и теплый вечер. Шейн ведет меня к длинному лимузину, который прислала за нами «Nova Genetics», и камеры репортеров поворачиваются нам вслед.

Женщина с короткой стрижкой, которую я видела пару дней назад, ерошит волосы.

– Вы – такая милая пара. А что случилось с Джеком?

Я тут же отдергиваю руку, за которую меня держал Шейн.

– Ничего. Мы с Шейном просто направляемся на деловую встречу, потому что нам удобнее ехать вместе. А теперь, пожалуйста, пропустите нас.

Игнорируя вспышки камер, светловолосый водитель в темных очках-авиаторах с зеленой оправой, представившись Бакстером, открывает перед нами дверь автомобиля. Еще не отойдя от встречи с той дамой с фиолетовыми волосами, я отказываюсь садиться в машину, пока он не покажет мне удостоверение личности – что он с ухмылкой проделывает.

Шейн шепчет:

– Параноик.

Прежде чем устроиться на сиденье рядом со мной, он снимает пиджак. Как только машина трогается с места, нас начинает обдувать поток воздуха из кондиционера.

Шейн расслаблено откидывается на сиденье.

– Так что, я просто удобнее?

Я разглаживаю платье на бедрах, чтобы оно не помялось.

– Все достаточно сложно и без слухов о несуществующих отношениях.

Он осматривает барьер между задними и передними сиденьями.

– Ну и как тебе целомудренная жизнь? Еще не готова воспользоваться мной?

– Мечтать не вредно, мистер Последний-парень-на-Земле.

У меня в голове всплывает дурацкое высказывание Эви насчет того, что ни он, ни я не должны пропадать впустую.

Он произносит:

– Однажды, и уже скоро, ты уже не сможешь устоять перед этими ямочками на щеках.

Конечно, он шутит, но в его глазах светится искренняя надежда.

Я вздрагиваю и протягиваю руку к панели управления кондиционером.

– Не против, если я немного уменьшу мощность?

Он одергивает свою рубашку, расправляя ее на груди.

– Не слишком сильно, ладно? Здесь жарковато.

Я замечаю, что его лоб блестит от пота.

– Ты нормально себя чувствуешь?

– Просто голова немного болит, и еще эта жара.

У меня перехватывает горло.

– Голова болит? У тебя нет температуры? Или головокружения?

– Полегче, блондиночка. Просто я слишком усердно изображал из себя рок-звезду и чертовски устал от этого. Какая досада, а?

Несмотря на его беззаботность, по моей спине пробегает холодок.

– Ты в обморок не падал? В ушах не звенит?

– Думаешь, я поехал бы убеждать инвесторов для доктора Гордона, если бы чувствовал, что вот-вот упаду? Просто слишком часто веселился ночь напролет. Может, пиво и «харизма» плохо сочетаются.

Он умолкает.

Я вцепляюсь рукой в ремень безопасности.

– Продолжишь вечеринки после того, как нас вылечат, ладно?

– Звучит так, будто тебе действительно не все равно. Я тронут.

Я стукаю его по руке.

Но мне действительно не все равно. Настолько, что я делаю вид, будто смотрю в окно на окружающий пейзаж, чтобы Шейн не мог прочитать мое лицо. Бакстер аккуратно вписывается в повороты, и мы едем так плавно, будто сидим в гостиной, просто очень узкой.

Шейн негромко произносит:

– Сегодня сделал классное видео для нового выпуска «Шоу Шейна». Двинутая дамочка предлагала мне пять тысяч, чтобы я пошел на вечеринку на этих выходных.

– Фиолетовые волосы? И пугающий парень при ней? Она предложила мне в два раза больше.

Машина слегка виляет. Может, стенка между нами и передним сиденьем вовсе не звуконепроницаемая.

Шейн хмурится.

– Дьявол. Меня ограбили.

– Ты согласился пойти?

Он вздрагивает от удивления.

– А ты отказалась?

– Поверить не могу, – говорим мы оба одновременно.

Остаток поездки мы спорим о плюсах и минусах хождения на вечеринки с ненормальными, и так и не приходим к согласию, когда мы въезжаем в кампус «Nova Genetics». Но наш спор меркнет перед толпами протестующих, марширующих рядом с воротами. Большинство носят хирургические маски.

Бакстер опускает стенку.

– Не беспокойтесь. Сегодня я отвезу вас на VIP-стоянку.