Харизма

— Ладно, допустим. Четыре на пятнадцать… Четыре на пятнадцать — это же очень мало? А в остальных случаях?

— В остальных случаях крысенок становился зверем-одиночкой, хотя имел свой беспрепятственный доступ к кормушке.

— Вожак не возражал?

— Не всегда. У них же там роли расписаны, допустимы и одиночки. Но если инициированный крысенок начинал вести себя слишком вызывающе, вожак давал команду — крысы набрасывались на него и сообща уничтожали.

— В общем, вполне разумно, — соглашаюсь я. — Наглость — не самый лучший путь для достижения успеха. Ну и что дальше?

— Дальше была еще одна стадия экспериментов. Крысенка, инициированного операцией на мозге и допингами, специально обучали.

— Обучали на вожака?.

— Так точно. Крысенка помещали в клетку с двумя-тремя самыми мирными и послушными особями, и он становился местным вожаком. Постепенно количество крысят в клетке прибавлялось, но уже не самых мирных. Несколько недель крысенок осваивался с ролью вожака — понимал, что ему все можно и его все слушаются, учился отдавать приказы, наказывать, принимать знаки внимания. Затем для него уже не составляло труда попасть в любую незнакомую группу из нескольких десятков и даже сотен крыс, потеснить там местного вожака и стать королем. Эти эксперименты удались полностью.

— И что получается, — задумался я, глядя на мутный раствор желтого спирта, в котором плавала крысиная тушка. — Значит, мало иметь физическую силу, мало иметь душевную энергию, мало не подчиняться местным правилам и законам — надо еще уметь быть лидером?

— Так точно. Мы называем это харизмой.

Я подхожу задумчиво к столу. Стол обалденный, я уже говорил, да? Полированное ореховое дерево. Дорогущий. Хочется верить, что куплен он на средства военного бюджета, а не посторонними спонсорами. Страшно подумать, за какие услуги могут давать деньги частные лица такому институту…

— А на людях? — говорю. — На людях были такие опыты?

— На людях проводилось сорок три серии экспериментов, но все они закончились неудачно. Ни хирургическое иссечение зон мозга, ни электростимулирование мозговых центров, ни допинги, ни психологическое обучение — ничто не смогло сделать из обычного человека лидера, даже в среде заключенных.

— Опыты проводились только на заключенных?

— Да.

— Может, в этом дело?

— Не могу знать, — сказал Миняжев. — Но ученые пришли к выводу, что дело не в этом.

— Почему? — удивляюсь я.

— Очень сложная психика, — кивает Миняжев. — У муравья психика элементарная — значение имеет внешний вид и психическая энергия. У крыс, помимо психической энергии и растормаживания поведения, необходимо еще и дополнительное обучение на роль вожака. А у людей все еще сложнее. Очень сложная социальная культура, не имеет значения ни внешний вид, ни сила, ни активность, ни умения.

— Значит, эксперимент провалился?

— М-м-м… — говорит Миняжев. — Эксперимент дал свои результаты…

— Но он показал, что обычный человек не может стать вожаком?

— Не совсем так. Человек не может гарантированно выйти в статус вожака с помощью фармакологии, хирургии и обучения — это да.

— А как тогда?

— Обычный человек может стать лидером, лишь получив духовную инициацию.

— В смысле — от Бога?

— Нет, это внутреннее состояние. Когда человек вдруг ощущает в себе силу…

— Не очень-то научные термины, — удивляюсь я.

— Силу — решимость, призвание, предназначение. В дискуссиях звучал такой образ — зрячий в толпе слепых. Человек, который видит, что делать, знает, куда вести и осознает свою роль лидера.

— Хм… — говорю. — Ну так это каждый надоедливый проповедник считает, что видит свет!

— Есть разница, — говорит Миняжев. — Проповедник не осознает себя лидером. И люди относятся к нему не как к лидеру.

— Так, значит, важнее отношение людей? Получается замкнутый круг?

— Видимо, я не смогу вполне толково объяснить, — смущается Миняжев. — Ведь есть лидеры-одиночки, особенно идеологические лидеры. Учителя-отшельники. А есть лидеры-гуру, окруженные учениками. А есть лидеры толпы, которые ведут за собой целые государства. Но ученые считают, что лидер — это внутреннее состояние. Он не будет мелочиться, ходить по улице, приставать к прохожим и объяснять, что видит свет. Он просто видит свет и знает об этом. Его нервная система работает иначе, он трудится дни и ночи, мало спит, он в постоянном поиске. И готов вести за собой, а люди готовы идти за ним. Ломоносов. Гитлер. Папа Римский.

— Опять непонятно, — говорю. — Ну ладно, допустим. Есть прирожденные лидеры. А как становится лидером обычный человек?

— Вот это как раз очень просто, — говорит Миняжев. — Это природный механизм животной стаи. Как только стая остается без вожака — кто-то другой занимает его место и осознает себя вожаком. И тогда у него включается состояние вожака.

— Как у Жюля Верна, — вспоминаю я. — “Пятнадцатилетний капитан”?

— Виноват, не помню, — говорит Миняжев. — У людей это может быть не только вожак стаи, в смысле шеф и подчиненные, но и символический вожак, возглавляющий идеологическую линию.

— Ну и что, удались эксперименты?

— Никак нет, я уже доложил. Методов вызвать состояние вожака не найдено.