Харизма

  - Смотри, какой прелестный шарик, - пророкотал медведь. - Никто не может грустить, когда у него есть воздушный шарик. Хочешь, чтобы мама купила тебе шарик?

  - Терпеть не могу шарики.

  Соня отвернулась, чтобы уйти.

  Положив лапу племяшке на плечо, Кретинский Костюм рассмеялся деланно громким смехом клоуна, которому не смешно, а смеяться надо по контракту:

  - Такого не может быть! Все дети любят шарики!

  Он только что нарушил правило всех правил: никогда, ни при каких обстоятельствах не распускай руки.

  Соня отпрянула от аниматора.

  Я прикинула: в костюме или без, тип значительно выше и крупнее меня, с мясцом на косточках. Он может запросто размазать меня по рингу без костюма, однако в костюме мне на руку может сыграть его неповоротливость.

  Допив остатки 'Ам-Незии', я сжала в кулаке банку, швырнула в урну и просто сказала:

  - Эй, мудак, сию секунду отойти от ребенка.

  Лама внимательно, будто беспристрастий неподкупный судья, следила за происходящим.

  Сквозь сетку под мордой медведя на меня уставились два черных бурава. И вот что я вам скажу: в этом взгляде клокотало столько тупой злобы, что я невольно задалась вопросом: как этого типа вообще допустили к работе с детьми? Была бы я ребенком, давно бы с визгом неслась к мамочке.

  - Как ты меня назвала? - сбрасывая сальные интонации, как балласт, прорычала дыра в башке костюма.

  Знаете, меня напрягают базары-вокзалы с человеком, нацепившим на себя гору синтетического меха и пытающегося задавить меня своими габаритами.

  - Дуй от ребенка куда подальше. Я понятно говорю, мудак?

  - Прям слезки закапали от страха! А иначе что?

  Кретинский Костюм подался в мою сторону. Я представила, как он, сжимая эти свои несуразные мохнатые кулаки, налетает на меня, и в итоге мне приходится толочь задницу двухметровому синтетическому медведю. Зрелище, заслуживающее вторых полос.

  - Пират, - сказала я.

  Мы с Соней на одной волне, понимаем друг друга с полуслова.

  Племяшка приложилась и тюкнула аниматора под коленку. Тот пошатнутся, из дыры в башке костюма выплеснулась грязная ругань. А вот это уже грубо. Зыркнув по сторонам и убедившись, что на нас никто не смотрит, я толкнула его. Медведь упал, как кегля для боулинга - легко и красиво. Тройное ура! Шарики взмыли в небо цвета ляпис-лазури, и вскоре превратились в далекие яркие точки - пылинки на фоне бирюзовой глади. Точь-в-точь стайка тупиков. Казалось, их можно смахнуть с неба, будто ягодки конфитюра с голубой тарелки.

  - Фото на память! - сказала я, доставая мобильник.

  Соня встала возле распростертого медведя и улыбнулась в камеру, прищурив один глаз. У этой малышки есть свой стиль.

  Словно в знак презрения, лама отвернулась и начала справлять большую нужду.

  - В следующий раз прогуляешься по доске на съедение кракенам, - прощебетала Соня.

  - Я буду жаловаться! - сказала дыра в башке костюма.

  - Разве что в артель слепоглухонемых - за не выдерживающий никакой критики костюм. - Я подумывала продолжить побоище, несомненно, в воспитательных целях, но за нами уже наблюдали. - Ладно, здесь становится людно. Сонь, хочешь большую 'Ам-Незию'?

  - И хот-дог.

  Я взяла племяшку за ручку.

  - Учти, твоя мамочка открутит мне голову, если узнает, что я кормлю тебя подобной дрянью.

  - Она открутит тебе голову, если узнает, что ты курила.

  Паршивый из меня конспиратор, однако я оценила тот факт, что Соня сказала 'если', а не 'когда'. Я отвратительный человек, подкупаю ребенка.

  Вокруг поверженного Кретинского Костюма стали собираться зеваки. Какой-то малец в шапочке с петушиным гребешком пнул аниматора родителям на умиление. Отец петушка начал было улыбаться, но увидел мои глаза, и улыбка скукожилась на его губах.

  Соня петляла по дорожке, мимо берез и кустов сирени, в одной руке держа хот-дог, в другой - 'Ам-Незию'. Поправив сумку на плече, я отстала от нее, машинально вытрусила сигарету из пачки, сунула оранжевый фильтр в уголок рта и успела сделать две затяжки, когда поняла, что творю.

  - А, сука, - прошипела я с досадой, туша сигарету под подошвой ботинка.

  'Американские горки': то катишься вниз, то несешься вверх.

  На мне пластыри, а в сумке - сигареты. Кажется, я еще не решила: продолжить путь вниз, или, быть может, покрепче вцепившись в поручень, приготовиться к рывку вверх.

  За рекордные сроки Соня проглотила хот-дог, мы предъявили билеты и вошли в зимний сад.

  Стоило нам пройти сквозь стеклянные двери, как влага второй кожей прижалась к лицу и шее. Пахло влажной землей, воздух густой и липкий. Потрескавшиеся, порыжевшие кафельные плитки хрустели под ногами. Жужжали разбрызгиватели, сквозь мутные окна в потолке пробивался солнечный свет. Лианы, побеги, корни, огромные листья растений с непроизносимыми названиями нависали над головой.

  Мы обошли все несколько раз и остановились напоследок полюбоваться плодом Ревы-Коровы. София без ума от Ревы-Коровы, как вы уже, наверное, поняли.