Харизма

  Дождь шептал в кронах деревьев, сквозь желтеющую листву проглядывала свинцовая пластина неба. Пахло озоном и грязью. Грязь причмокивала под подошвами моих ботинок. Ботинки были на два размера больше, но задники не болтались - я не пожалел сил, нет-нет, и затолкал бумагу в носки ботинок. Много бумаги. Купить обувь шимпанзе - это вам не два пальца обоссать. Если бы моя мамочка умела говорить, она бы именно так и сказала.

  Мои пальцы - длинные, волосатые, когтистые. В моих руках - коробка, в каких обычно хранят елочные игрушки.

  Я прошел мимо фонарного столба, сплюнул набежавшую в рот слюну. Мучительно хотелось курить, но я велел себе идти дальше. Позже будут и сигареты, и стаканчик-другой в 'Лазурных пляжах' у Туза. А пока что у меня есть дело, которое надо сделать, и Она, что ждет меня в машине. И так чертовски много для старого плешивого шимпанзе, чья жизнь состояла из взлетов-падений. Причем, падений было больше, значительно больше взлетов.

  Она была моим светочем. Я не хотел расстраивать Ее. Никогда. Не хотел заставлять Ее ждать.

  Подошвы скользили по грязи. Я отдал за эти ботинки бешеные бабосы, а подошвы скользили как по льду. Закусив нижнюю губу, я начал спускаться в овраг, но зацепился длинным ('моднявым', как сказала бы моя мамочка, если бы умела говорить) носком ботинка о корень, упал и хриплым и немузыкальным голосом стал озвучивать самые гнуснейшие ругательства, какие только знал. Проскользил оставшиеся метры до дна оврага. Костюм за штуку безнадежно загублен. Но тут я понял, что лишился коробки, и загубленный костюм вмиг перестал мало-мальски волновать меня.

  Проклятая коробка из-под елочных игрушек.

  Коробка вылетела из моих лап, крышка отскочила, и ее содержимое брызнуло в разные стороны. Комочки грязи прилипли к гладким, цвета слоновой кости, граням. Первая капля упала мне на щеку и впиталась в шерсть, за ней вторая, третья... Я почувствовал, как расширяются мои глаза, как легкие начинает жечь от нехватки воздуха. Нет, это не обман зрения, не игра света и тени.

  Я смотрел на содержимое коробки, а оно смотрело на меня. Шевелилось в грязи, как живое. Как живое. И смотрело.

  Господи Всевышний!

  Она сказала: 'Не растеряй. Уронишь - не смотри, собери'.

  Я не хотел Ее огорчать. По правде говоря, меньше всего я хотел Ее огорчать.

  Стискивая зубы, я копался в грязи до тех пор, пока не вернул все обратно в коробку и не закрыл крышку.

  Я закапал коробку под корнем, по форме напоминающего пышный росчерк великана. Когда над верхушками деревьев прокатился гром, оглушая меня, я уже карабкался из оврага, хватаясь за корни и стебли сорняков, а в моем горле застрял крик.

  Гроза уходила на восток, интервал между молнией и громом увеличивался.

  Она ждала возле машины - промокшая, бледная, губы сжаты. Сквозь розовую блузку виден кружевной бюстгальтер; соски как две шоколадные монетки. Каштановые волосы прилипли к лицу, плечам, лебединой шее.

  Она раскрыла объятия. Я всхлипнул и протянул к ней обе лапы. Она прижала меня к себе. Я разрыдался и еще долго не мог успокоиться.

  Я бы сделал это для Нее вновь, если бы Она попросила. Если бы Она просто попросила. Все, что угодно. Даже если Она никогда не полюбит старого облезлого шимпанзе так, как люблю Ее я...

  - Госпожа Реньи?

  Вишневый кожаный салон. Климат-контроль. Резиновые губы.

  Я натягивала перчатки; руки до такой степени дрожали, что потребовалось несколько попыток, прежде чем я преуспела в этом.

  - С вами все в порядке?

  Я таращилась на плед, укутывающий ноги шимпанзе. Зарипов проследил за моим взглядом. Перегнувшись с ловкостью, какую не ожидаешь от мужчины его комплекции, он поправил плед. На мгновение край пледа задрался, и я увидела то, что все это время пряталось под ним. Я быстро отвела глаза. Зарипов немигающее уставился на меня, как если бы ждал, что я выдам себя чем-то, затем деланно неторопливо вернул край пледа на место.

  - Все в полном порядке, - солгала я.

  - Что вы видели?

  Меня как током ударило. Первой мыслью было: он спрашивает о том, что я увидела под пледом. Второй мыслью: нет, о чтении, успокойся, Реньи.

  - Вы ищите коробку, в которой... - Я думала о тех копошащихся в грязи предметах и не могла подобрать правильное слово; кивнула на ноги шимпанзе. - Это оно сделало с ним такое?

  Я умудрилась произнести 'оно' курсивом.

  Зарипов очаровательно улыбнулся.

  - Может быть, - ответил он уклончиво.

  - Не приближайтесь к коробке.

  - Где она? - Зарипов не растерял ни грамма своей очаровательной улыбки, но в голосе завибрировало напряжение.

  Я знала, где искать коробку, знала каждый поворот, который приведет к ней. Вот каким глубоким оказалось погружение в чужие воспоминания. Зарипов протянул мне планшет с картой. Я отметила маршрут, рассказала все, что видела. Но не сказала о девушке, которая ждала шимпанзе возле авто. Почему? Одному Богу известно. Что-то подсказало мне, что об этом не стоит упоминать.

  - Это все, - сказал он утвердительно.

  - Да. Я могу идти?

  - Разумеется.