Харли Мерлин и Первый ритуал

Сама комната не представляла собой ничего особенного, просто старый зал с какими-то средневековыми флюидами, единственный стол в дальнем конце. Мне казалось, что я иду на собеседование в колледж или что-то в этом роде. Не так давно я размышляла о своих стремлениях к поступлению в колледж, но все это, казалось, исчезло вместе с нависшими надо мной мыслями о Кэтрин.

Четыре человека сидели за широким столом, перед которым стоял одинокий, до боли пустой стул. Я никого из них не узнала. Там было две женщины — одна из них, кореянка средних лет, в очках в роговой оправе и строгой черной шапочке. У другой были седеющие волосы и пухлая фигура, и выглядела она так, словно ей следовало бы провести год на Северном полюсе, помогая Санте с его эльфами, а не сидеть здесь, разглядывая меня. Между женщинами сидели двое мужчин. Один из них оказался намного моложе, чем я ожидала, с гривой длинных темно-русых волос и синеватой татуировкой под правым глазом. В самом дальнем углу сидел пожилой джентльмен. Его лицо обладало длинными челюстями, напомнивших мне ищейку, а глаза были черными и пустыми за серебряными очками, и то, что осталось от его седых волос, было зачесано назад.

Все, что тебе нужно сделать, это представить себя в самом выгодном свете. Все очень просто. Я потратила годы, пытаясь убедить людей, что достойна, быть воспитанной; я решила, что это должно быть как прогулка в парке.

Только миссис Клаус улыбнулась, когда я подошла.

— Харли Мерлин, да?

— Да.

— Пожалуйста, присаживайтесь. — Она указала на пустой стул. Ее акцент был странно причудливым, как будто в ней было что-то шведского происхождения. Я решила сосредоточиться на ней, так как остальные были не слишком дружелюбны.

— Кейн Мак-Леод, наставник древних искусств, — произнес человек с гривой и легким шотландским акцентом. — А теперь, если вы хотите рассказать нам о своем Чтении, это было бы здорово. Давайте начнем со Светлого и Темного. В чем же заключается ваша близость?

Ладно, вот тебе и «давай узнаем друг друга поближе».

— Не знаю, на чью сторону я больше склоняюсь, — ответила я. — Показания оказались неубедительными.

— Мириам Свальбард, наставница по изучению Бестиариев, — сказала миссис Клаус. — Это исключительно редкий случай, когда кто-то не попадает ни в одну из этих категорий или, скорее, в обе. Ты ведь понимаешь это, не так ли?

Я молча кивнула.

— Эта смесь Света и Тьмы потенциально может стать несбалансированной, в зависимости от типа заклинаний, которые ты используешь в своей магической жизни. Если ты предпочитаешь Темные заклинания, то это может побудить тебя больше жить в темноте. То же самое относится и к Свету. Есть ли в этом какой-то смысл?

— Думаю, что да, наставник Свальбард. Мне нужно сделать правильный выбор, верно?

Она снова улыбнулась.

— Я полагаю, что это один из способов взглянуть на ситуацию. По существу, тебе придется опасаться того, как заклинания влияют на тебя.

— Грегуар Маунтбеттен, наставник заклинаний и чар, — вмешался пожилой джентльмен с французским акцентом. — Ты упустила из виду, Свальбард, что если она сумеет найти баланс между Светом и Тьмой, то сможет совершать подвиги, которых раньше никогда не совершала. Это уникально, чтобы иметь и то, и другое в пределах твоих возможностей. Итак, вы понимаете нашу озабоченность? Так много силы и потенциала в таком молодом человеке — это опасно.

— Виноваты мои родители, — пошутила я, пожимая плечами.

Он усмехнулся.

— Ну да, ты совершенно права. Я хочу сказать, что мы должны быть уверены, что ты не представляешь никакой угрозы, прежде чем позволим тебе посетить Гримуар твоих родителей.

— Не говоря уже о том, как она может на это отреагировать, — добавил Мак-Леод. — Гримуары, как правило, действуют на большинство людей, но ты могла бы быть более чувствительна к их присутствию, учитывая твою замечательную смесь родственных чувств. Не думай, что мы предвзято относимся к тебе из-за того, на что ты способна; мы просто просим тебя понять нашу точку зрения. Ты, насколько нам известно, похожа на пресловутого быка в посудной лавке.

— Спасибо, — пробормотала я.

— Это рискованный шаг для нас, — ответил он. — Мы не хотим, чтобы что-то случилось, при посещении Гримуара.

Мои внутренности скрутило судорогой. Я уже на собственном горьком опыте узнала, что там может быть. Хотя упоминание об этом для них было полным и абсолютным нет-нет. Если я скажу хоть слово, это почти наверняка разрушит все мои шансы снова увидеть Гримуар.

— Итак, если ты не против рассказать нам, почему ты хочешь увидеть Гримуар своих родителей, это может быть хорошим для началом — подсказала Свальбард. Я заметила, что кореянка еще не заговорила.

Я перевела дыхание.

— Исследование.

— Ты должна быть более конкретной, — сказал Маунтбеттен.