Харон

– Эй? Что ты, девочка, да будь их хоть полная тачка с автоматами… Ты в порядке, Инка?

– Иван… – еле услышал шепот, – Ив-ван, спаси меня. Если ты только можешь… Упаси меня от этого… Этого…

«Вольво» остановилась поодаль, где было место. Фонари вдоль дома находились один впереди, другой позади, и света от них не хватало, но он-то прекрасно видел, как из машины вышли всего двое, причем самого нормального вида мужики. Водитель не спеша открыл багажник, выставил оттуда большую квадратную коробку, багажник захлопнул, коробку поднял на него с мокрого асфальта. Второй, фигурой пошире, повозился, добыл с заднего сиденья большое бесформенное на первый взгляд и хрустящее, и, приглядевшись, можно было узнать упакованный букет. Чего же здесь найти ужасающего?

«Если только современный Джек-Потрошитель взял себе ассистента-стажера, а в коробке подарочный пыточный набор? Буквально для праздника? Но место Потрошителя здесь отнюдь не вакантно».

Инка, должно быть, тоже увидела, причем совершенно не то, чего ожидала. Она шепотом длинно выматерилась, вдавила бычок, словно хотела продырявить им стену. Ей, похоже, резко полегчало.

– Иван, слушай, это не те, – зашептала она быстро-быстро, пока там заканчивали и «Вольво» послушно и коротко гукала на сигнал с брелока, – это так, чукча один, при нем телхран. Привычка у него без звонка являться. Тот под него и косит. («Кто – тот?» – мгновенно отметил он несоответствие.) Но чтоб они меня видели, тоже не надо. Телхран у него знаешь какой дубина… Ты прикрой меня как-нибудь хоть здесь в уголке, ну же, Иван!

– Тоже к тебе, значит. Ну, ты разнообразная женщина.

Обнял, закрыл плечами.

– Извиняюсь, молодые люди… – За спиной просопело, протопало, ушло на площадку к лифту, грохнуло дверью, загудело, уехало.

– Теперь удираем!

Они выскочили на улицу, побежали. Инка не отпускала его руки, неслась вприпрыжку. Он готов был поклясться, что минуту назад эта рука, так же стискивавшая его руку, оделась льдом смерти, готов поклясться. И с губ слетали последние слова. Уж он разбирался в этом.

Сейчас же Инка сделалась школьницей, счастливо удравшей с занятий, а негаданная встреча внизу – вроде как случайно промелькнувший в том конце коридора завуч.

Но он-то видел. И кроме того – что заставило его оглянуться, пробегая? – номер вишневого «Вольво» был не каким-нибудь, а именно Э-898-МК. Тот, что она и назвала.

– Я пьяная, пьяная, ты меня напоил! – приговаривала она в подхваченном такси, целуясь и ластясь. Прежняя Инка, а не то испуганное существо, что открыло ему дверь. Ничего, спросить еще успеется.

К Белорусскому она протрезвела. «Эйфория спала», – подумал он, украдкой приглядываясь к разом осунувшемуся лицу, к теням, что легли вокруг запавших глаз. Не случилось бы истерики. Но действовала Инка решительно и здраво.

Инка понеслась в кассы, а его навострила «набить суму под завязку всем, что пьют и едят», предупредив, что он имеет двадцать минут. Ждать она его будет вот тут вот, у входа в кассовый зал, у окна справочной. Он хотел дать ей денег, на что она сказала очень удивленно и по всему совершенно искренне:

– Так ведь я же твои сохранила. Что ты оставлял. – И предъявила бумажник, до молекулы, наверное, идентичный тому, который лежал у него во внутреннем кармане. – Все в целости, можешь посмотреть, посчитать.

– Ты чудесное, но непознаваемое создание. – Сказав так, он поспешил к оазисам, где можно было в два счета «набить суму», благо это находилось в нескольких шагах.

В поезд вскакивали на ходу, помахав перед носом недовольного проводника билетами. Долго шли от хвоста в середину к своему вагону.

– Принц Ля Помм с принцессой Ля Помм де Терр отправляются к сказочным берегам… чего-то там, – выскочило у него при взгляде на их купе-СВ с римской галочкой на двери.

Инка мазнула через плечо синими вечерними глазищами – они у нее менялись и в зависимости от времени суток тоже:

– Думаешь, легко было взять? Но не все мы господа.

– Да нет, я чего – я ничего. Ты молодец.

Инка сама отнесла билеты проводнице, приволокла полдюжины «Тюборга» в картонной коробочке-ридикюльчике. – «Ты ж наверняка не додумался, а у нее щас один «жигуль» и останется. Я пива хочу». Заперла дверь на задвижку и откинула флажок стопора. – «Теперь не припрется, за постель я отдала». Взялась устраивать на столике.

Ему оставалось лишь наблюдать за ее шуршащеразворачивающими и позвякивающе-расставляющими движениями, что он и делал, примостившись в уголке. «Между прочим, стоимость постельного белья в СВ входит в стоимость билета», – сообщил он. «Да? – легкомысленно отозвалась Инка. – Ну пусть подотрется тогда этой денежкой. Не отвлекай меня, я создаю уют».

Потягивая темное из бутылочки, он спрашивал себя, на кой ляд опять во что-то ввязался.