Харон

— Мало берёшь, — хохотнул Рент-а-Ил, включая функцию массажа в своём кресле. — Это новость столетия. Не меньше. Ахах!

Взгляды присутствующих в отсеке невольно обратились к Кторвику. Он ничего не сказал, но на лице октопуса выразилось даже больше, чем требовалось: азарт автора, обнаружившего интересный сюжетный поворот, благоговение молодого служителя Культа, который всё ещё жил где-то внутри этого прожжённого жизнью сценариста, неподдельный интерес участника событий, стоящего у приоткрывшейся тайны… Потирая щупальца, Кторвик наконец спросил:

— Ну и сюжетец мы с Зелёным замутим… кхм. Самому Крысолову уже рассказал?

— Не успел.

— Значит, расскажешь уже на планете Вторых. Скоро пребываем.

Как будто в подтверждение слов Кторвика, Летающая тарелка сделала резкий крен в сторону — мы с Зелёным полетели на пол, остальные едва удержались на своих креслах, схватившись за подлокотники.

Из динамиков раздался сбивчивый голос капитана:

— …Просьба оставаться в своих отсеках!… У нас всё под контролем… Чёрный? Давай в мою рубку, только осторожнее по коридору иди: возможно, придётся снова облетать эту… чёрт!.. В общем, быстрее!

Хватаясь за стенку, я с трудом поднялся на ноги и потёр ушибленный лоб. Рядом, кряхтя, поднялся Зелёный. Мы молча посмотрели друг на друга. В глазах Зелёного промелькнула странный огонёк азарта, после чего он вновь сменился на испуг и удивление.

Странный он какой-то в последнее время… С другой стороны, не каждый день сталкиваешься с покушениями, предательством и убийством, да ещё и вдруг объявившимся родственником из далёкого прошлого. Тем более это должно было ужаснуть тихого стажёра.

— Иди-иди, — сказал Кторвик. — Наверное, мы уже в атмосферу входим. И будь осторожнее с капитаном: опасайся тяжёлых предметов! А то мало ли, хм…

Главный автор замолчал на полуслове, открыл планшет и, повинуясь пришедшей музе, начал что-то записывать. Убедившись, что Кторвик не собирается заканчивать фразу, я покачал головой и вышел из отсека.

Капитанская рубка представляла собой небольшое помещение в самой верхушке летающей тарелки. И без того узкое пространство было заставлено всевозможными приборами с десятками кнопок, показателей и рычагов, о назначении которых я не имел ни малейшего представления. Единственная знакомая деталь — некое подобие руля, на который капитан положил свои пухлые руки.

Капитан полулежал на чёрном кресле с плавными изгибами корпуса. Ходили слухи, что кресло это он перенёс из собственной кабины самолёта. Вряд ли, конечно. Скорее всего, ему сделали похожее на заказ. Но кресла для пилотов-октопусов действительно имели важное значение. Понять всех особенностей профессиональной самоидентификации я как человек пришлый не мог, но из земной жизни напрашивался пример с ракетками теннисистов: у каждого она своя, и с чужой никто из профессиональных спортсменов на корт не выходит.

— Не часто удаётся поговорить с самим Чёрным наедине, — усмехнулся капитан, глядя на меня своими маленькими глазками. — То главный автор рядом, то ваша жена, то Уолк или Зелёный…

Я не знал, стоит ли поправлять капитана и говорить, что мы с Ивой не женаты. Впрочем, не удивлюсь, если в обществе октопусов отсутствовала формальная процедура женитьбы или она «начиналась» с момента беременности. Да и противоречить этому странному октопусу с маленькими глазками и живым наивным взглядом, за которым было невозможно разобрать его истинных мыслей, я не имел никакого желания. Особенно теперь, после двух убийств, к которым капитан вполне мог приложить щупальца.

— Съёмки, интервью, а теперь ещё и эти убийства… — развёл я руками, внимательно наблюдая за реакцией капитана. Но либо он хорошо играл свою роль (как-никак профессиональный актёр), либо действительно не был причастен к условным «заговорщикам». На слове «убийствах» ни одна жилка не дёрнулась на чуть пухлом лице капитана с уже чернеющими от старости щупальцами.

— …а теперь ещё и посадка! — добавил капитан с улыбкой. — Кажется, у вас есть способность… хм, компас? Кажется, я не ошибся. Да? Замечательно! Предлагаю вам побыть штурманом и определить место посадки. У меня для этих целей имеется замечательная объёмная фотограмма с земли (она пришла как раз во время убийства двух бедолаг) и не менее замечательный вид за окном.

— Вид?.. — хотел было переспросить я, но, поражённый, замолчал. Повинуясь незаметному движению капитана, полукруглая крыша рубки, лязгнув, начала открываться, являя довольно крупный квадратный иллюминатор полтора на полтора метра.

Иллюминатор был немного подпорчен парящим во внешней невесомости космоса мусором. Возможно, именно по причине недавнего столкновения летающая тарелка и вынуждена была совершить резкий вираж в сторону, стоящий мне шишки на лбу.

Но это не главное. Главное — тот самый «вид за окном».