Харон. На переломе эпох

— Сели в лодки…. Не так все просто! Вон эти очередной военный коммунизм объявили и начали его с конфискаций. А в Высоцке властью стали наши предыдущие «бригадиры», сбежавшие с Выборга. Их порядков мы уже наелись. Вот сами вы откуда?

Эстафету подхватила Катюха, уже почти профессионально рассказывая о Ломоносовском анклаве, мягких перинах и нашем радушии. А я в это время думал. Нам точно судьба ворожит. Ну не бывает таких совпадений. Краем уха слушая беседу, прикидывал варианты. Надо лететь. Ситуация качается в неустойчивом равновесии и осталось чуть-чуть подтолкнуть. Приняв решение, обратился к рулевому.

— Анатолий Степаныч, давайте с вами отойдем в сторонку. Задумку мою послушаете, а коль помочь сможете, то и всем славно станет — поманил с нами и Пана.

Пять минут разворачивал картину «галантерейщик и кардинал, это сила!». Мы летим в Высоцк, Анатолий, размахивая румпелем, рассказывает возбужденной толпе про дела их нынешних руководителей. И либо вопрос решается к нашему удовольствию, либо мы там огребаем от этого самого недовольного руководства. В случае нашего удовольствия Анатолий с румпелем вместо флага возглавляет поход Тарантулов к Выборгу и решает уже проблему с военным коммунизмом у нынешнего начальства. А Пан будет всем этим руководить, так как военный, да еще целый зам министра обороны. Само собой, потом начинаем переселение в анклав, на те самые мягкие перины. Тут, в Высоцке, оставим форпосты анклава, вахтовым методом, с парой тройкой «Крокодилов» и всеми, кто захочет остаться. Суда и гидросамолеты будут ходить по расписанию, связь наладим, а дальше видно будет.

Любопытно, что «Анатолий с румпелем» согласился на авантюру сразу, и еще обещал в Высоцке «такого рассказать, что…». Пан явно собирался от «непродуманных действий» отказаться, но после согласия нашего «знаменосца» задний ход давать стало поздно.

Оставили в закутке заправочного терминала Корвет с Катюхой, Александром и Сергеем, охранявшим пару заскучавших «вершителей судеб». Мы с Паном, Мишей и Александром отправились творить революцию. Я даже где-то начал понимать «революционные порывы» — плана нет, за душой почти ничего нет, но адреналин хлещет из ушей и лозунги сами выпрыгивают из мозга.

* * *

Глубокой ночью мы с Катюхой сидели на хребте ЭЛки и ели гречу с тушенкой прямо из банки. Есть хотелось зверски. День войдет в десятку тяжких, по моему личному рейтингу, выдавив с десятого места воспоминания о… впрочем, не важно.

Пан так и носился, уже по Выборгу, голодный — но ему полезно, злее будет. Тем более от живого Выборга осталось немного — остров Твердыш и остров Гвардейский. То есть, Петровский микрорайон почти полностью. Мосты на острова власти разрушили, чем и спаслись от нежити. Но, как уже жаловался наш знаменосец революции, продвигали военный коммунизм с конфискациями и посему не убереглись от живых, «дошедших до ручки».

Если к моменту побега людей Пана из Выборга власти еще были силой, то сегодня смена руководства прошла практически бескровно, что в Высоцке, что в Выборге. Уложились буквально в два десятка выстрелов, из которых три были мои. И мне никто заранее не сказал, что с «плохими парнями» сначала поговорить хотели.

Зато сделал самое главное в этой «революции» — забрал свою ракетницу, зарядил ее «мясорубкой» и повесил талисман на привычное место. Все, эту страницу истории можно считать перевернутой.

Описывать, как все прошло, потребует еще одну книжку типа «Бесов» Достоевского — ибо, сколько людей, столько и мнений как правильно налаживать жизнь. Возможно, если выживем, надиктую Катюхе скелет книги, а уж она распишет красиво, не скупясь с размерами осетров. А пока… над Выборгом светили особо яркие звезды, мы ели, Миша опять спал, Сергей с Александром свинтили по одним им ведомым, молодым делам. Жизнь продолжалась.

Вытерев ложку и сунув в кобуру, поднялся с потягиванием.

— Все, мальчики и девочки. Заправка закончена, пора на взлет. Через три-четыре часа светать начнет.

Супруга, облизывая ложку, спросила — Все же летим?

— Обязательно летим! Пан дал добро. На аэродроме Станции, РСБН запустили. С оборудованием ЭЛки не заблудимся! Зато в ночи все огоньки увидим. Заметили, пока мы летаем, анклав разрастается! Мы и есть «детские сны» младенца нашего общества…. И нечего тут сладко всхрапывать! — с последними словами слегка пнул, разлегшегося на центроплане Михаила.

Глава 13 В падающем самолёте нет атеистов

— Аэропорт, я борт 57, терплю бедствие!

— Борт 57, вас понял! Вычеркиваю!

(из радиообмена)

Черная, черная земля, с черным, черным заливом, отблескивающим бликами лунного серебра, под черным, черным небом, в россыпи звезд, иногда перекрываемых облаками. И мы, на белой ЭЛке. Все, как говорится, по феншую.