Харон. На переломе эпох

Этот вопрос заставил задуматься. У нас все есть. Чего нет, я знаю, где взять без эпических сражений. Все, что мне надо — безопасное место для семьи. И как это выразить в зарплате?

Не дождавшись ответа, супруга подтолкнула меня к каюте.

— Иди, Леш, хоть часик поспи. Я перекушу, потом подготовлю и выведу Катану на разведку. Тогда тебя и подниму.

Сдался. Поспать действительно надо.

Четверг, пятого апреля, порадовал хорошей погодой. Два часа сна слегка остудили мозг, а свежий ветер с залива взбодрил. За это время Катюха спустилась на юг до поселка Систо-Палкино, одно наименование которого вызывало нездоровые ассоциации, и устроила тут «кричалки». Но устье реки Систы молчало. Можно было зайти на Финике в Систу, но там от берега до берега метров сорок — меня из любого гладкоствола достанут. К демонам этих систо-палков. Идем дальше.

И мы пошли на север, покрикивая заунывные зазывалки, согласно случайному выбору плейлиста. Никто не выскакивал на берег, размахивая флагами. И «Ау» никто не кричал. За берегом Катюха следила через оптику Рогатки, так что, шевеления бы заметили.

Через полчаса хода дошли до устья Воронки. Осмотрел берег и засобирался. Возьму Суоми и Ругер. Мне там не войну затевать.

— Пойдешь? — тихо и как-то беззащитно спросила Катюха.

— Обязательно пойду. Но быстро вернусь, не переживай.

Выскочил на Финике из-под кормы встающей на якоря Катаны, и, промчав короткий прибрежный участок залива, вошел в Воронку, полнящуюся льдинами. Лед из устья реки вышел, а от верховьев еще шел. Но крепкому и маневренному Финику особой опасности не представлял. Только в узкой и мелкой в устье речке маневрировать приходилось ювелирно.

Примерно через полтора километра, не доходя до автомобильного моста, появился ожидаемый причал охотбазы, где несколько раз останавливался, приезжая в эти места. Приткнул Финика с краю мерзлой пристани и пошел не торопясь краем охотбазы к дороге мимо бетонных надолбов времен войны. Только тут осмотрелся, как следует. Большую часть противотанковых надолбов вытащили на дорогу, оставив по обочинам глубокие борозды волочения, и расставили на мосту, капитально закрыв дорогу. Хмыкнул про себя возникшей ассоциации — «старики снова в деле».

Перейдя пустую трассу, вошел на вымощенную плитами площадку и коснулся кончиками пальцев морпеха, на бронзовой стеле, запечатлевшей собирательные образы девушки, партизана, матроса и солдата остановивших фашистов именно на этом рубеже. В крайней точке западного рубежа Ораниенбаумского плацдарма.

Три года войны и потерь, но дальше враг не прошел. Внутри стелы лежит обращение к потомкам «Помните о тех, кто не стал в далеком тысяча девятьсот сорок первом на колени. Будьте достойны этой памяти».

— Здравствуй дед.

Постоял, мысленно рассказывая деду про новую беду и поглаживая барельеф пальцами. Бабушка так и не узнала, где могила мужа, а «под деревней Керново», как было сказано в похоронке, это где-то тут. От деревни не осталось даже фундаментов. Люди оказались крепче…

— Так и думал, что это ты — за спиной послышался знакомый голос.

— И тебе поздорову Федот, который тот — ответил не поворачиваясь. Мысленно попрощался с дедом. Обещал еще зайти, простится перед кругосветкой. Отпустил пальцы и мысли от стелы. Повернулся к мужику в брезентовом плаще и вязаной шапке, держащего руки сложенными на двустволке, висящей на шее. Мелкие морщинки разбежались по лицу улыбнувшегося в бороду Федота.

Встретились мы с ним лет восемь назад, искал тогда пристанища на охотбазе и меня послали договариваться к Федоту. Посему первая моя фраза при встрече была «Простите, вы тот Федот или не тот». Вот теперь время от времени поминаем эту присказку.

Протянул руку в приветствии.

— Рассказывай, как вы тут…

На Катану возвращался изрядно задержавшись и с компанией. Говорили с Федотом и еще семерыми мужиками «за жизнь» и «за будущее». Охотбаза в первые дни новой эры собрала под своей крышей шесть семей завсегдатаев и еще пятерых «приблудившихся» пригрела позже. Сам собой образовался южный заслон на дороге к ЛАЭС. Дальше моста нежить не попадала. Свою дальнейшую жизнь охотники представляли слабо и собирались жить подсобным хозяйством. Идея правильная, но только для мирного времени.

В последние дни наметились на дороге «нехорошие» шевеления. Раньше нет-нет, а кто-нибудь заедет новостями обменяться, соли спросить. А ныне я первый гость за два дня. И машина на дороге, с той стороны надолбов, долго стояла, будто мост изучала. На охотбазе люди собрались в возрасте видят разницу нежить упокаивать или банду с автоматами. Да и нечем им помешать банде, если те возьмутся надолбы с моста машинами растаскивать.

Вот тут и изложил охотникам наполеоновские планы Димыча на зачистку Соснового бора и зазывание туда народа. Народ порадовался фантазиям Пана, и поинтересовался, они-то тут причем? Пришлось рассказывать очевидное — как охотхозяйство, становятся южным фортом Станции. И представитель этой самой станции берется часть проблем решить. Вот об этом дальше и говорили. А теперь плывем на Катану за обещанными будущим «фортовцам» вкусности.