Харроу из Девятого дома

Первые месяцы твоего ликторства прошли в гулких сводчатых стерильно-чистых комнатах, выделенных тебе. Они были окрашены в нейтральные серо-бело-черные цвета, очень тщательно убраны и по возможности освобождены от костей. В отличие от комнат Ианты, их раньше никто не использовал. Они предназначались ликтору, который никогда не спал в своей постели, никогда не вешал одежду в шкаф и не умывался у раковины. Ты жила среди праха своих предков и дышала этим прахом, носила их одежду и пользовалась их вещами, так что совершенно новые комнаты оказались новым и заманчивым опытом. Ты сложила одежду в ящики, где раньше никогда не было одежды, аккуратно расставила свои немногочисленные мелочи на бюро и начала получать некоторое удовольствие от ежевечернего возвращения в такое место. Ты так и не успокоилась и чувствовала себя совершенно беспомощной, но мелочи тебя почему-то радовали.

В убежище Первого владыки мертвых не было слуг. Ни единого конструкта. Вы все готовили сами – по крайней мере, Мерсиморн готовила, Августин готовил, и даже сам бог готовил, насчет остальных ты не знала. Августин снизошел до того, чтобы научить чему-то Ианту, или хотя бы попытаться, но ты не собиралась связывать свое будущее с кулинарией. Ты так редко ела ради удовольствия, что никак не могла представить, каково это – быть нормальным человеком, который способен сделать себе бутерброд. Ты родилась в Девятом доме, хотя и вознеслась до Первого, так что холодные перекусы тебя вполне устраивали. Продукты можно было взять на складе и съесть прямо так, усевшись на одной из огромных стальных, ужасно старомодных кухонь с хромированными столешницами, квадратными плитами и конфорками, откуда вырывалось газовое пламя, стоило повернуть ручку. Часто ты заставала там императора Девяти домов – он сидел за плексигласовым столом и пил горячий кофе из щербатой кружки.

Теперь он вел себя как учитель. Его личная гостиная, скромная небольшая комната с несколькими потертыми креслами и низким столиком, стала для тебя родом домашнего святилища, а остальные его покои – аналогом запретной гробницы. Тебя традиционно влекло к запретным гробницам, но эта отталкивала даже тебя. Двери были постоянно закрыты, и ты почему-то не испытывала ни малейшего желания увидеть, как они открываются. Он часто призывал тебя для теоретического занятия или приглашал выпить чашку чая, который ты все так же ненавидела, но предпочла бы заживо содрать с себя кожу, чем в этом признаться, или вы просто сидели в тишине. Была у него такая привычка – позвать тебя поговорить, а потом не сказать ни слова, просто сидеть и смотреть, как астероиды скользят по своей изящной орбите вокруг танергетической звезды.

Однажды ты застала его над разложенными на столе листками – отчетами месячной давности. Он явно смутился. Бог смутился.

– Я все еще думаю об этом, – признался он. – Восемнадцать тысяч… радиационные ракеты… Августин говорит, что глупо даже думать об этом, пока мы не совладаем с Седьмым номером, но как по мне, если я с ним не справлюсь, то на остальное будет наплевать. А если мы выиграем, то это окажется важнее всего.

Если бог говорил о неудаче, это всегда было «я», как будто все остальные ни за что не отвечали. Ты сидела, одетая в свои роскошные белые одежды, пыталась оценить вкус черного чая с молоком и делала вид, что ты можешь в любой момент взять твердое печенье и окунуть в чай, как сделал он, – бог безупречных челюстей всегда угощал тебя печеньем. Ты спросила:

– Кто это сделал, господи?

– Мы думаем, что КЭ, – рассеянно сказал он, заметил твое непонимание и добавил: – Это аббревиатура, обозначающая группу маньяков. Культ, который попался нам на глаза около пяти тысяч лет назад. Мы наткнулись на них во время одного из прыжков в глубокий космос. Наткнулись… а они ищут нас все это время. Они ненавидят Девять домов.

– Я никогда о них не слышала.

– Ты могла слышать какое-то другое имя… или знать их как безымянных повстанцев. Они предпочитают делать вид, что это какая-то естественная реакция, а не единая сплоченная группа. На самом деле их существование зависит от тайной центральной организации. Она отправляет своих агентов к людям, которых мы встречаем за пределами Девяти домов, на населенные планеты, которыми мы управляем, и исподволь обращает их против нас. Но я о них знаю, и ликторы о них знают. Они стали гораздо активнее примерно за двадцать пять лет до твоего рождения. Они обрели харизматичного разговорчивого лидера, которая не собиралась оставаться в тени. Начались конфликты, но мы победили. Клетка за клеткой, кость за костью.

Ты сидела тихо, задумчиво разглядывая печенье и воображая, что сможешь съесть его когда-нибудь в следующем тысячелетии. Учитель свел брови и уставился на тебя угольно-черными, нефтяными глазами. Сказал:

– Думаю, это они стоят за появлением Цитеры в доме Ханаанском. И это волнует меня куда больше, чем старые ядерные заряды, которые они где-то хранят.

– Цитера планировала заманить тебя обратно в Девять домов, – сказала ты. – Чтобы Зверь Воскрешения убил тебя, да?