Харроу из Девятого дома

Он посмотрел на клубящийся туман, застилавший неспокойное море, куда, должно быть, еще не успела упасть Тридентариус. Вблизи Харроу разглядела его неприглядный вид: одежда помята, пуговицы не застегнуты. Туман и дождь здорово его потрепали.

Харроу вытащила руки из карманов и уронила косточки на землю. Из каждого обломочка – в затылке что-то щелкало при распределении танергии, щелк, щелк, щелк – она подняла полноценного аппендикулярного скелета, торопливо растя кости, чтобы они не успели смешаться с водой. Теперь они тускло поблескивали, как мрамор. Сайлас Октакисерон смотрел на пять скелетов, скривив губы.

– На подоле у нее была нечистота, но она не помышляла о будущности своей, – пробормотал он.

– Ради бога, Октакисерон, подними руки, – сказала она. – Или мне придется убить безоружного.

– Так оно и происходит? – спросил Сайлас.

Он отвернулся. Она поняла, что он хочет сделать, и ее скелеты заскользили вперед по мокрому бетону площадки. Но без толку: Сайлас Октакисерон бесстрашно бросился в пустоту вслед за рухнувшим телом Коронабет Тридентариус. На мгновение он словно завис на сыром ветру, как грязная белая птица, а потом исчез.

Она протолкалась сквозь строй скелетов и подошла к краю: они придерживали ее за руки из соображений безопасности. Посмотрела вниз, в нетронутую бездну соленого, зловонного тумана. Никаких следов некромантов. Далеко внизу ревел океан. Харроу показалось, что она услышала хлюпанье, с каким тело прошло бы сквозь плотное облако. Пульс ритмично стучал в ушах, и ей вдруг показалось, что она увидела струю водянистой крови, как будто ранили сам туман. Но красное пятно исчезло почти сразу.

27

Потом наступил провал. Следующее, что ты осознала, – что ты смотришь в темные недра комнаты, освещенной только маленькой желтой лужицей света, разлитой вокруг ночника, и что простыни скользкие и прохладные. Впервые в жизни у тебя не получилось запаниковать с целью вызвать прилив адреналина. Это устройство сломалось. Ты слишком много дней вырабатывала сплошной кортизол, и теперь гипофиз отправился в несанкционированный отпуск куда-то подальше. Так что тебе оставалось только лежать, ничего не понимая, в незнакомом месте.

Хотя не в таком и незнакомом. Через несколько долгих глупых секунд ты осознала, что тебя уложили отдохнуть в бело-золотой конфетной кровати Ианты, под ее прохладное атласное одеяло, на белье, сплошь вышитом шелковыми цветами сирени. Ты снова попыталась запаниковать, вжалась в матрас и жалобно вскрикнула.

– Лежи, – сказала принцесса Иды.

Она стояла у окна. Аметисты, украшавшие рукоять ее рапиры, сверкали и переливались в темноте, левую руку она завела за спину, ноги расставила на ширину плеч, а правую руку с клинком вытянула перед собой. Она совершала размеренные механические движения: острие клинка вверх, острие клинка вниз, поворот запястья.

Ты попыталась сесть. Голова болела так, как будто кто-то насовал тебе в череп крошечных крючочков и тыкал ими прямо в мозг каждый раз, когда ты двигалась.

– Лежи, я сказала. Ты вообще с ума сошла, – добавила она без особых эмоций. – Поверить не могу, что я съела целую миску вареной монашки. Надо было два пальца в рот сунуть.

Принцесса Иды была не похожа сама на себя: это была какая-то очень далекая и отстраненная Ианта, будто рука, вырванная из плеча, или зуб, вынутый из челюсти. Голова у тебя весила целую тонну. На мгновение тебе показалось, что вы снова вернулись на «Эребус», во времена, когда ты будто состояла из ваты и черного тумана.

Она переменила стойку. Рапира медленно опустилась слева, медленно поставила блок справа, сверкнула сталью и поднялась наверх, указывая кончиком в потолок. Потом снова налево, потом вверх, чтобы перехватить воображаемый удар, направленный в голову и плечи. Защитная стойка, которую тебе стоило бы выучить, но ты этого не сделала.

Ианта тренировалась в ночной рубашке, жуткой конструкции из золотистого кружева длиной в пол, в которой ее длинное тощее тело походило на пронизанную зелеными прожилками мумию. Даже ты была в состоянии понять, что двигается она неловко и скованно.

Ты довольно долго пыталась выговорить:

– Августин…

Она сразу же нетерпеливо ответила:

– Ты еще не спишь? Ну да. Можно было бы надеяться, что твоя маленькая выходка за ужином даст мне отсрочку, но этого не произошло.

– Святой долга, – слабо прошептала ты. – Ортус умеет высасывать заклинания.

Ианта ответила что-то очень грубое. Потом добавила:

– Так вот почему ты перестала спать. Что ж, если он решит напасть на тебя, пока ты здесь, можешь быть уверена, что я обрадуюсь такому аду.

– Но…

– Спи, Харри.

Ты была очень слаба. Ты чувствовала даже не усталость, а полное истощение, дурманную, неясную слабость. Опустив голову на подушку Ианты, ты почувствовала тонкий запах гниющих яблок с ее прикроватной тумбочки, а потом и ее собственный запах, который уже казался совсем знакомым. Именно животное стремление к знакомому взяло над тобой верх. Ты закрыла глаза и заснула.

* * *