Харун Ар-Рашид

«Никифор нарушил мир, который ты ему даровал, но колесо фортуны повернется против него,

Радуйся, о повелитель правоверных, ибо это нежданная удача, ниспосланная тебе Богом.

Твои подданные радуются прибытию гонца с добрыми вестями об этом преступлении,

Они надеются, что твоя рука без промедления снарядит поход, который завоюет сердца и будет покрыт славой. Никифор, предательство, которое ты совершаешь, пока Имам смотрит в другую сторону, есть проявление твоего невежества и слепоты.

[…]

Если мы нерадивы, то Имам не таков и не оставляет без внимания того, чем его твердая воля призвана править и распоряжаться.

Никакой совет не приносит пользы, если вводит Имама в заблуждение, а совет искренних советников благотворен».

Несмотря на погодные условия, халиф без колебаний решил начать войну. Мы не располагаем подробным описанием этой кампании, но арабские летописцы сообщают нам, что она была очень долгой и принесла с собой «самые горестные тяготы» для людей. Докуда дошли аббасидские войска? Мы знаем только то, что они одержали победу, а Никифор снова обязался платить дань. Поэт Абу-л-Атахия повествует об этом следующим образом: «Народ выказал свое одобрение Харуну, а Никифор стал для Имама дзимми… Халиф вернулся только после того, как был удовлетворен, и зашел так далеко, как хотел».

Однако эта война оказалась тяжелой для всех. Если Харун и победил своих противников, то он также оставил в Анатолии убитых и пленных. Их количество нам неизвестно, однако оно было достаточно значительным, чтобы арабские историки упомянули об обмене пленными, «для которых были воздвигнуты высокие темницы». Походы на Анатолийское нагорье с его резким климатом всегда были трудными, и после них в руках неприятеля всегда оставались пленники, иногда в огромных количествах.

Какие бы поражения ни терпел Никифор почти в каждом столкновении с халифскими войсками, он, тем не менее, не сложил оружия, хотя ему хватало проблем внутри империи. Не надеялся ли он разрешить их, одержав победу над мусульманами? Или же боялся, что Аббасиды, в то время находившиеся в расцвете своего могущества, начнут крупномасштабное наступление на Константинополь, и на этот раз оно окажется решающим? Развитие судостроения, начатое по приказу Харуна[103], не могло не волновать василевса, осознававшего, какую опасность представляло бы для его столицы одновременное нападение с суши и с моря[104]. Аббасидская империя, не знавшая недостатка ни в чем, была в состоянии вооружить и экипировать столько воинов, сколько требовалось для войны с неверными. Харун мог в любой момент двинуть на Анатолию свои войска из крепостей, сооруженных по его приказу вдоль границы, а потом отвести их назад, под защиту мощных стен авасим. Вероятно, искушение увенчать Аббасидов славой, завладев самым желанным местом во всей вселенной, было огромным для всемогущего властелина мира. Никифор, безусловно, осознавал угрозу. Тогда в чем причина его неоднократных нападений и беспрестанных наскоков на аббасидские войска, совершаемых в тот момент, когда его собственная армия находилась в далеко не лучшей форме? Существует лишь одно объяснение: он стремился показать арабам, что операции на территории суровой и враждебной Анатолии практически всегда сопряжены с риском, а его солдаты, набранные из местного населения, способны нанести им тяжелые потери — одним словом, отбить у халифа желание начать большой поход на запад и север, или, по крайней мере, отсрочить его.

Его расчет, безусловно, не был ошибочным. Однако опасениям василевса, по крайней мере, в тот момент, не суждено было исполниться. Тревожные события в Хорасане, ставшие следствием плохого управления наместника Али ибн Исы, отвлекли внимание Харуна от Пропонтиды и Босфора. Прервав военные действия в Малой Азии, он отправился в восточные провинции, где ничего не сумел исправить. Однако Никифор воспользовался этой передышкой, чтобы восстановить крепости, разрушенные арабами в ходе их предыдущих набегов.

Праведный халиф на войне