Хасидские предания

Один ученик Люблинского равви рассказывал: «Как–то праздновал я в Люблине праздник Кущей. Перед началом хвалебных песнопений равви вошел под навес, чтобы произнести там благословение над «четырьмя произрастаниями». Почти час я наблюдал мощные сотрясения его существа, пронизанного, казалось, непомерным страхом. Все люди, видевшие это, подумали, что это главная часть всей церемонии. Их тоже охватил огромный страх, и они затрепетали. Я же продолжал спокойно сидеть на скамье, чувствуя, что главное еще впереди. Когда я поднялся, чтобы лучше видеть равви, он уже дошел до заключительных слов благословения. Я видел, как он – в высшем состоянии духа, – произнося слова благословения, сделался недвижим, и слышал, что ему вторят Небеса. Так же и в древности Моисей на горе не убоялся грома и дыма, тогда как люди внизу стояли и трепетали, но уверенно приблизился к облаку, из которого Бог говорил с ним».

ОДЕЖДЫ

Говорил равви Бунам: «У Люблинского равви хасидим лучше, чем у меня, но самого равви я знаю лучше их всех. Ибо однажды когда я в отсутствии Ясновидца вошел в его комнату, то услышал шепот: то одежды равви рассказывали друг другу о его величии».

АРФИСТ

Однажды во время молитвы Люблинский равви взял понюшку табака и стал нюхать. Самый пунктуальный из верующих заметил это и сказал равви: «Нехорошо прерывать молитву». Равви ответил ему: «Один великий царь гулял как–то по своей столице и услышал пение старого уличного певца, аккомпанировавшего себе на арфе. Музыка понравилась монарху. Он взял певца к себе во дворец и каждый день его слушал. Музыкант не захотел расставаться со своей старой ветхой арфой и поэтому во время игры часто был вынужден останавливаться и настраивать ее. Однажды во время концерта какой–то придворный заметил ему: «Ты мог бы настроить свой инструмент заранее!» Арфист ответил: «У нашего царя в его оркестрах и хорах есть музыканты и получше меня. Но если они не смогли удовлетворить его и он взял во дворец меня с моей арфой, то ему, должно быть, понравились наши с ней странности».

БЛАГОДАРИТЬ ЗА ЗЛО

Спросил один хасид Ясновидца из Люблина: «К словам Мишны «человек должен благодарить Бога за зло и восхвалять Его за это» Гемара добавляет: «…должен принять с радостью и со спокойным сердцем». Но как можно принимать зло с радостью?»

Цадик услышал, что вопрос этот исходит из сердца, трепещущего перед злом. Он сказал: «Как ты не понимаешь слов Гемары, так я не понимаю слов Мишны. Разве существует зло?»

БРАЧНЫЙ ДАР

Это случилось на свадьбе внучки Ясновидца Хинды. Когда подносились дары, равви Иаков Ицхак положил голову на сложенные руки и, казалось, заснул. Бадхан*[263] несколько раз кричал ему: «Брачные дары от семьи невесты», – и ждал, пока равви встанет, но тот лежал неподвижно. Все остальные стояли в молчании и ждали, покуда равви проснется. Когда прошло полчаса, сын Ясновидца зашептал отцу на ухо: «Отец, крикнули, что пора преподносить дары от семьи невесты». Старый равви очнулся и произнес: «Я преподношу самого себя. Через тринадцать лет молодые получат этот дар».

Через тринадцать лет Хинда родила сына, которого в честь деда*[264] назвали Иаковом Ицхаком. Когда он вырос, то каждой чертой напоминал Люблинского равви, например правый его глаз, как и у деда, был немного больше левого».

МЕСТО ХАСИДИЗМА В ИСТОРИИ РЕЛИГИИ

Задачей выяснения места, которое хасидизм занимает в истории религий, не является исследование его исторических взаимосвязей, влияний, испытываемых им, и влияний, которые он сам оказывал. Данная задача состоит в том, чтобы показать, какой особый вид религии обрел здесь свою историческую форму. Мы говорим об исторической форме какой–нибудь религии, когда речь идет не об одном только личном размышлении и личном опыте, а об общественном движении, выходящем за рамки нескольких поколений и условий их жизни. Чтобы понять особый вид религии в ее историческом проявлении, нам следует выяснить, к какому типу последнее принадлежит. Затем необходимо втиснуть его в рамки типологии и установить свойственное ему видовое отличие.