Хазарянка

«Непрост, и таит, се – истинно!» – мысленно согласился Твердило. И огласил: впустить сего, обойдясь без легкой для заподозренных проверки – с применением клещей для перстов, шильцев под ногти и раскаленного железа, прилагаемого к задней мякоти, а прямиком провести к нему – с бдительным сопровождением и доглядом…

До лестницы и по ней за Молчаном бдели двое: тот, кто распоряжался на входе, шел впереди, а иной – натужно дышал в спину. «Не иначе, мается одышкой, – вывел сопровождаемый, даже не оборачиваясь. От такового дернуть – самое милое дело, ведь не догонит!».

Впрочем, не держал он и в мыслях убечь. Ведь предвкушал удачу, едва узнал от Борзяты, что клюнул Твердило на предложенную наживку и пожелал лично свидеться.

Меж тем, часом ране, Молчан уже имел вельми важную встречу. Ибо в Корьдно, на расстоянии недолгого хода от главного представительства внутреннего сыска, находилась и резиденция скрытного.

Прибыв в столицу Земли вятичей еще третьего дня и остановившись на постоялом дворе, ближе к вечеру начал прохаживаться он по улице, на кою выходил неприметный проулок, завершавшийся домом в три яруса. И не сразу, а выведал-таки, где проживает, вне службы, знакомец Путяты, о коем доброжелательно отзывался и Шуй. Чаяния об успешности предстоящей встречи подкрепляло некое немаловажное обстоятельство из давно минувших дней.

Путята, упомянув однажды о том единственном, кто относительно симпатичен ему во враждебном ведомстве, молвил вскользь, что сей, помимо традиционной неприязни скрытного сыска ко внешнему, особливо ярится на сходников из-за оскорбления, вчиненного одним из них его младшей сестре. Молчан незамедлительно полюбопытствовал о подробностях, догадываясь, впрочем, об их сути.

И не ошибся он! Один из срединных по старшинству чинов внешнего сыска обдурил оную девицу, пообещав на ней жениться, а потом отверг – под предлогом, что не может взять в жены ту, коя не соблюла себя до свадьбы, освященной волхвами. Начальствующие внешнего сыска встали на его сторону, отказавшись понудить виновного к брачеванию, дабы загладил свою недостойную прыть. И зело оскорбился старший брат за позор, нанесенный его семейству! А в том, что старые обиды с годами токмо крепчают, Молчан ничуть не сомневался на собственном опыте…

А вечор – в начальные сумерки, подкараулил того, когда выезжал сей на кобыле, отнюдь не первой младости, и без сопровождения, что порадовало наособицу, ибо свидетели были решительно ни к чему. «Нет, не поднялся он до больших начальствующих, у коих – иной выезд, да и при охране. Стало быть, и мерзости в нем не столь много, в сравнении с теми. А сие укрепляет надежду, что разговор с ним не обернется для мя худым», – рассудил Молчан. И шагнул навстречу неторопливой кобыле в изрядном возрасте…

Надлежит уведомить, что пред убытием в Корьдно предусмотрительный Молчан решил подстраховаться с целью залегендировать свое убытие.

Еще по своем пребывании на торге обогатился он важнейшими сведениями от Борзяты, поступившегося служебной честью и презревшего сыскной долг. Ибо в страхе за свое благополучие преступно выдал тот все, что ведал о родном ведомстве. Посему для Молчана отныне не представляло тайны имя осведомителя внутреннего сыска на разовых выплатах в их городище.

Однако на сей раз ему, приглашенному на собеседование к самому Твердиле, главному внутреннему сыскарю Земли вятичей, немного было пользы от того знания. И занимало его иное: «подстелить соломку», дабы никто во внешнем сыске не озадачился вопросом, куда он запропал, а главное, не насторожился Вершило.

Вельми облегчало заготовку сей «соломки» согласие Искра, скрытно заверившего Молчана в полной преданности, и резво выдавшего все ему известное. Не один Борзята «запел»! А и удостоверил сей свою искренность тем, что назвал осведомителя внешнего сыска на разовых выплатах по месту жительства нашего героя, от коего поступала информация «наверх».

И наш герой отправился вводить в заблуждение силовую структуру, к коей нештатно состоял сам, по совершенно конкретному адресу некоего ничем не примечательного Легостая, представлявшего сущую безличность не токмо во мнении своей жены.

Впрочем, в обиходе с ним общались вельми охотно. И ясно, почему. Никогда не перебивал рассказчиков, не докучал им новостями своей жизни, ведь мало кого не распирают собственные, не встревал с непрошенными советами, не возражал поперек, и очень внимательно выслушивал, всячески изображая полную заинтересованность и всемерное одобрение, а где надо и сочувствие. Добротная выучка от вербовщика!

Средства к существованию (а невозможно содержать семейство на скудные выплаты за доносительство, получаемые всего дважды в год – посередке весны и в начале зимы) он добывал, надомничая по части мелкой кузни, специализируясь на изготовлении серпов и кос для полевых работ, гвоздей, включая и плоские ухнали для прикрепления подков к копытам, а главное, крючков любого размера – даже на сома, кои пользовались спросом у рыбарей малого достатка.