Хазарский пленник

Слова императора звучали необычно серьёзно, он тяжело откинулся на ложе и махнул рукой, отпуская посла. Калокир опоздал с ответом и, выходя, спиной ловил недоверчивый взгляд умирающего. Что-то искал император, что-то старался выведать, проникая взором под хитон наносного спокойствия. Что? Какие вопросы мучают его рассеянное сознание? Владимир? Дань? Что он хотел услышать? О чём вопрошал взглядом? О колдунах и поверьях? О стрелах? Умении отогнать костлявую?

Гадать бесполезно. Да, верь в колдунов или не верь, а слово императора остаётся словом императора. Он может умереть ночью, но последний приказ покойного будет висеть в воздухе, как паутина давно усохшего паучка, и яд с тончайших нитей всё ещё способен умертвить жертву, нужно лишь неосторожно прикоснуться к сверкающему волоску. Муха не видит опасности в тонком волокне и гибнет. Так и он, друг императора, спаситель Византии, в один из солнечных дней внезапно коснётся яда и станет просто воспоминанием. Ничем. Телом в добротном плаще с пурпурной полосой. Всего лишь. Наёмники выполнят поручение, не зная сути, им всё равно, кого и где пронзить кинжалом, кому и где плеснуть отравы. Им нужны монеты или прощение какой-то вины перед лицом владык. А скорей, и то и другое. Им совершенно безразлично, что за человек спустится в небытие. Кому какое дело до надежд Калокира?

А ведь он в двух шагах от императорского венца. Стал популярен в столице. Установил дружеские отношения с воинами, сблизился с придворными, расточал лесть, сыпал золото, обещал... всё впустую. Всё зря. Или не зря? Русь далеко, до Киева не всякий дотянется. Ведь жил Святослав после походов к стенам Царьграда. Жил.

Да, жил. Но умер не своей смертью. Пожар в конюшне, удар подковой, гибель. Злоумышленника так и не нашли. Владимир искал, ходили слухи, что-то сумел разузнать. Но кому от этого легче? Кому нужна горькая правда? У Святослава хоть сыновья остались, а Калокир одинок. На его могилу некому принести венок, да и проку в том венке? Покойному ведь всё едино...

Глава четырнадцатая МЕЖ ДВУХ КАМНЕЙ

Возвращение оказалось не столь простым, как думалось Владимиру. Уроки прошлого свили прочные гнёзда в закоулках разума, хотел бы забыть, да помнится. Именно на обратном пути поджидали богатую добычу степняки, именно на днепровских порогах, на переволоках, где ладьи приходилось тащить вручную, они нападали на купцов, а однажды осмелились штурмовать дружину Святослава. Знали, что войско измотали болезни, что часть дружины ушла берегом, потому и ждали русских. Караван судёнышек, посуху преодолевавших порожистые места, поневоле растянулся, и разбойники пользовались беззащитностью суден. Быстротечная схватка не принесла грабителям богатства, но воевода Свенельд погиб. Князь Святослав уцелел, хотя его лодья тоже подверглась нападению, приспели на помощь ратники, двигавшиеся сзади. Сказывали, что князь Куря вёл нападавших, манил обещаниями великой добычи, но сумел прибрать лишь малую толику груза, заплатив за то жизнью трёх десятков воинов. Русских пало много больше.

Владимир знал об опасностях переволок и готовил грабителям достойную встречу. Но пороги удалось пройти без потерь. Войско Владимира разрослось, примкнули болгарские наёмники, такое опасно трогать даже быстроногим всадникам печенегов.

Неприятности начались там, где никто не ждал. Да они и не покидали Владимира, отягощённого мыслями о Киеве, о событиях в брошенной столице. Конечно, поход удачен. Но ведь между ним и Калокиром разлад, стена непонимания. Ещё накануне возвращения, когда золото Цимисхия погрузили в крепкие сундуки, когда оплатили наёмникам участие в набеге, Калокир приехал тайно, ночью. Потребовал немедленного продвижения к столице и взятия Константинополя.

Странно. Войско ликовало. В душе каждого ратника теплилась надежда вернуться с добычей и славой. Редко кому удаётся войти в земли византийские и вернуться живым. На то и существуют многочисленные корпуса различных районов — восточных и западных — империи. Империи, основанной на славе Рима. По римскому образцу. Оттого успех похода, малые потери в боях и ничтожные жертвы в переходах, от болезней и скверной пищи, — всё воспринималось дружиной как невиданная радость. Оставалось обойти ловушки византийцев и добраться до Киева. Никто не сомневался, что политики могучей державы уже готовят Владимиру пакости. Мало ли, могут подкупить печенегов, могут поднять болгар, да и подтянуть флот с непримиримым огнём, названным греческим.

Нет. Все жаждали поскорей вернуться, не искушая судьбу, и князь отлично понимал людей. Дело сделано. Даже самые верные воины нынче сто раз задумаются, прежде чем обнажить меч. Ибо ждут одного — возвращения, а не новых боёв и завоеваний.

Владимир без колебаний отказался. Твёрдо и категорично.