Восставшим, в свою очередь, помогали венгры, которые обитали по соседству с хазарами. Они появились в каганате примерно в 822–826 годах{464}
. Сами они называли себя мадьярами, византийцы же — «турками» (тюрками), или «западными турками». Константин Багрянородный в книге «Об управлении империей» пишет: «…Народ турок имел древнее поселение близ Хазарии, в местности, называвшейся Леведия — по прозвищу их первого воеводы». Позднее венгры, по сообщению того же автора, передвинулись в страну, называемую Ателькузой{465}.По поводу того, где именно находились Леведия и Ателькуза, существует множество мнений, равно как и по поводу того, когда мадьяры в них приходили и когда они их покидали. Во всяком случае, поначалу они обитали к востоку от Волги, а потом переселились в Причерноморье, в местность между Днепром и Дунаем. Багрянородный, подробно описывая сложные взаимоотношения мадьяр и хазар, рассказывает, что мадьяры «жили вместе с хазарами в течение трех лет, воюя в качестве союзников хазар во всех их войнах». Он сообщает, что каган «благодаря мужеству турок и их воинской помощи, дал в жены первому воеводе турок, называемому Леведией, благородную хазарку… чтобы она родила от него». Но планы кагана не оправдались: «…этот Леведия по неведомой случайности не прижил детей с той хазаркой». Тем не менее союза между двумя народами это не нарушило — мадьяры по совету хазар избрали архонта, некоего Арпада, который должен был «повиноваться слову и велению» кагана, и устроили ему инаугурацию, «по обычаю — “закану” хазар подняв его на щите»{466}
. Если верить Багрянородному, оба народа жили в дружбе и согласии, пока печенеги в конце IX века не вытеснили мадьяр с их территорий{467}.Об участии мадьяр в гражданской войне в Хазарии Константин Багрянородный прямо не говорит, но о самой войне пишет и «турок» в связи с ней упоминает. Кстати, он — единственный раннесредневековый автор, который сообщает о смуте в Хазарии (хотя сам факт этой войны подтверждается многими косвенными свидетельствами).
Багрянородный говорит о хазарах: «Случилось так, что вспыхнуло у них восстание против своей власти, и, когда разгорелась междоусобная война, эта прежняя власть их [все-таки] одержала победу. Одни из них были перебиты, другие, бежав, пришли и поселились вместе с турками в земле пачинакитов (печенегов. —
Интересно, что венгры у Багрянородного описаны как непосредственные союзники и вассалы именно кагана. Представляется логичным, что каган, власть которого в результате реформ Обадьи оказалась под угрозой, во время смуты находился в одной политической группировке с язычниками-«ровиковцами» и с мадьярами. После поражения хазарские воины-«ровиковцы», вошедшие в историю как «кавары» (или кабары), и дружественные им венгры были вытеснены на окраины и за пределы каганата.
А еще позднее, вероятно уже в конце IX века, и каварам, и венграм пришлось вновь бежать на запад под натиском печенегов, которые прорвались в причерноморские степи. Подробнее мы поговорим об этом ниже, а пока что скажем лишь о могильнике, оставленном этими переселенцами, раскопки которого проливают некоторый свет на ход гражданской войны в Хазарии.
Археологические свидетельства гражданской войны
Возле села Челарево в современной Сербии, на территории, которая входила в состав древней области Пан иония, археологи раскопали некрополь хазарского времени.
Сначала было высказано предположение, что он датируется самым концом VIII и началом IX века, — так считал руководитель раскопок Радован Бунарджич{469}
. Но потом появилась и другая точка зрения, основанная в том числе на радиоуглеродном анализе костей, — что некрополь возник на рубеже IX–X веков{470}, в то самое время, когда в Паннонию, по сообщению Константина Багрянородного, отступили венгры и кавары, теснимые печенегами{471}. Действительно, в Челареве археологи обнаружили большую группу могил, во многом схожих с могилами «ровиковцев», — совпадали и некоторые элементы конструкции, и детали погребального обряда, например похороненный рядом с воином конь. Сохранившиеся веши (например, воинские пояса со множеством бляшек) тоже имели общие черты{472}. Как и у «ровиковцев», у погребенных здесь кочевников преобладали признаки монголоидной расы{473}.