Хедвиг и прекрасная принцесса

– Пожалуйста.

– А точно можно любую? Прямо какую хочу?

– Да.

Хедвиг снимает красную повязку. Потом суёт руку в карман и достаёт маленькую чёрную тряпочку с белыми звёздами, которая уже много недель лежала, прикопанная, в шкафу у неё дома. Хедвиг отыскала её перед собранием. На самом деле ей нравится только она. Если честно, ей в жизни вообще больше ничего не нужно – только шагать в чёрной повязке с белыми звёздами и чтобы Улле шагал рядом и восхищался.

Как и научил Улле, Хедвиг надевает повязку сперва на шею, потом поднимает на лоб. Она улыбается.

Но Улле не улыбается. Он тянется за повязкой и забирает её.

– Так это ты её взяла?

– Да.

Он качает головой:

– Эту нельзя, эта моя самая любимая.

– Да, но… ты же сказал, что можно любую.

Улле прячет повязку со звёздами в карман.

– Любую. Кроме этой.

Хедвиг сама не понимает, почему злится. Её как будто обвели вокруг пальца. У всех на глазах она взяла Улле за руку и убежала с ним, а он даже не может подарить ей повязку, которая ей нравится, хотя у него их целая куча. Хедвиг чувствует себя ненужной вещью, которую выкинули на помойку.

– Ты сказал, любую.

– Да, из этих!

Он указывает на мягкий комок у неё на коленях. Хедвиг дёргает ногой, и повязки падают на землю.

– Эти мне не нужны!

– Ну и не надо! Не понимаю, чего ты обиделась, я ничего твоего не брал.

– Нет, но ты забрал то, что пообещал отдать, а это то же самое.

Улле фыркает. И начинает подбирать повязки.

– Обманщик, – говорит Хедвиг.

– Воришка, – отвечает Улле.

Он убирает последнюю повязку в карман и идёт обратно в столовую.

Хедвиг остаётся. Она смотрит по сторонам. Монстры тут же подбираются ближе. Темнота, которую она только что не замечала, грозно подступает со всех сторон.

– Подожди!

Она вскакивает и бежит за Улле. Улле прибавляет шагу, чтобы отделаться от неё. Под подошвами его нелепых кед шуршит гравий.

– Оставь меня в покое!

Перед столовой в жёлтом круге фонаря собрались родители и дети. Они тянут шеи, высматривая, куда подевались Улле и Хедвиг. Одежда у всех заляпанная.

К Хедвиг подходит мама:

– Вот ты где, дорогая. Поедем домой. А что вы, кстати говоря, делали?

Хедвиг избегает её взгляда.

– Ничего. Бенгт разбил нос?

– Что? Нет, с ним всё хорошо. Но послушай, ты же знаешь, что нельзя так просто убегать, не предупредив, да?

– Мм.

Хедвиг ищет глазами Улле. Ингер Бэк с кислой, как лимон, физиономией вталкивает его в столовую. Теперь им придётся сидеть там и выслушивать бесконечные нотации, а ей так хочется поскорее уже снять эти тесные брюки.

Мама и папа Хедвиг идут к машине.

– Поедем скорее домой и переоденемся, – говорит мама. – Ты тоже вся в морсе.

Хедвиг кивает. Неприятно ходить в холодной и мокрой одежде. Но ещё неприятнее, когда на твоей голове только что была повязка, а потом её отобрали, назвав тебя воришкой.

После выходных в Хардему опять вернулся ветер. Он кусает за щёки и треплет фруктовые деревья на школьном дворе.

Привет от третьеклашек

Когда входит Барашек Бенгт, в классе поднимается шёпот. Кто-то не может удержаться от смеха. Ну что, получил? Будет знать, как заставлять Улле сидеть с кубиками.

Улле, конечно, пришёл в повязке. Со звёздами. Наверняка чтобы подразнить Хедвиг. Она касается рукой головы. Там тоже могла быть повязка. Красная. И тогда всё было бы иначе. Тогда бы Улле посмотрел на неё. А не отводил взгляд, как только она поворачивается в его сторону.

Сухое лицо Барашка Бенгта будто высечено из камня. На нём не проступает ни мыслей, ни чувств. Ничего.

– Доброе утро, – приветствует он класс.

– Добр-утро, – раздаётся в ответ то тут, то там.

Бенгт ставит портфель на учительский стол.

– Итак, вы помните, что вчера вечером мы договорились послать открытку Ларсу. Чтобы немного приободрить его в трудную минуту.

Хедвиг просияла. Точно, открытка! Мама вчера рассказывала по дороге обратно. Эта замечательная идея пришла в голову маме Карин, пока все стояли у стола и вытирали облитую кофе одежду.

Коротенькая весточка от детей, две-три строчки о том, как они скучают! Что может быть приятнее для уставшего учителя, чем открытка в почтовом ящике?

Бенгт идёт в подсобку и тут же возвращается с большим белым листом бумаги.

– Ну? – говорит он. – Что напишем?

– Поправляйтесь! – кричит Пэр.

– Мы поднимаем руку, Пэр, – говорит Бенгт. – К тому же Ларс не болен, он устал.

Хедвиг поднимает руку. Бенгт Ламм её не замечает.

– Ещё предложения? – нетерпеливо спрашивает он.

Хедвиг машет рукой, раскачиваясь всем телом, но от Бенгта её словно отделяет невидимая стена.

– Да, Рикард? – говорит он.

– Желаем бодрости.

– Да! – кричит класс.

– Нет! – не выдерживает Хедвиг. – Давайте напишем в рифму?

– ПОДНИМАЕМ РУКУ! – отвечает Бенгт таким мощным голосом, что кровь стынет в жилах.

Хедвиг смотрит на него и не может вымолвить ни слова.

А лицо Бенгта снова становится похоже на камень.

– Кто-то возражает против того, чтобы написать на открытке «Желаем бодрости»? Если да, поднимите руку.

Никто ничего не говорит. Грязные ладошки неподвижно лежат на партах.

– Тогда ладно.

Он берёт толстый чёрный фломастер и красивыми крупными буквами пишет на листе: