Хедвиг и прекрасная принцесса

Он поднимает лист, чтобы все видели.

– Ну вот, – говорит он. – А теперь все подпишут. Встаньте в очередь у моего стола.

Дети вскакивают с мест, как всегда, боясь не успеть: скорей, скорей, а то вдруг фломастер кончится, или выйдет время, или Земля перестанет вращаться. Хедвиг тоже спешит. Но когда она подходит к концу очереди, Бенгт Ламм встаёт. Он указывает на неё всей своей рукой, а потом левым кулаком точно так же указывает на Улле.

– А вы двое можете выйти из класса.

– Что? – говорит Хедвиг.

– Эта открытка от тех, кто был на собрании. А не от тех, кто его прогулял.

Хедвиг качает головой, она не знает, что сказать. Неужели все подпишут и только им двоим не разрешат? Только ей и Улле? Неужели завтра учитель вскроет конверт, прочтёт приветствие и прослезится, а потом увидит, что не все поставили свои подписи? Что он подумает?

Он, конечно, решит, что Хедвиг и Улле на него наплевать. Что им всё равно, приободрится он или нет.

– Но тогда он решит, что нам наплевать, – шепчет Хедвиг так тихо, что даже непонятно, как Бенгт её вообще услышал.

– И будет прав. Вчера все пришли на собрание, чтобы поговорить о Ларсе. А вы с собрания убежали.

В классе тишина. Все смотрят на неё и на Улле. Линда дёргает острым носиком и, наверно, мечтает что-нибудь возразить. Но ей не хватает смелости.

– Ну что? – спрашивает Бенгт Ламм. – Можно мы продолжим?

Улле пожимает плечами. Он равнодушно встаёт. Хедвиг семенит за ним и осторожно закрывает за собой блестящую глянцем дверь.

Улле садится на скамейку в раздевалке и суёт ноги в кеды. Старательно завязывает их на «лёгкий» бантик и идёт за своей зелёной ветровкой.

– Пойдём вместе? – спрашивает Хедвиг.

Улле останавливается в дверях.

– Нет, спасибо.

И выходит на кусачий ветер. Хедвиг стоит на месте. В раздевалке так тихо, что звенит в ушах. Хедвиг надевает резиновые сапоги, хотя сегодня в них слишком холодно. Просовывает руки в рукава куртки. И выходит на улицу.

Вокруг всё стало некрасивое, смотреть не на что. Пришло это время. Время, когда повсюду только грязь, серость и ледяные лужи, когда цвета пропали, а снег ещё не выпал.

Хедвиг спускается по скользкой лестнице к футбольному полю. Улле нигде не видно.

Но на лавочке спиной к ней кто-то сидит, тощий и длинный, как флагшток. Хедвиг сразу узнаёт эту спину и подходит ближе. Примерно в метре она останавливается.

– Здравствуйте, – говорит она.

Тощий длинный человек оборачивается. Морщины вокруг глаз стали глубже, борода неухоженно торчит во все стороны. Теперь и правда видно, что Ларс устал.

Забег

Рука учителя всё ещё в гипсе. Водить машину с загипсованным запястьем трудно. Всю дорогу он ехал на третьей передаче. Дорога заняла два часа. Потом он сел на лавочку, чтобы решить, остаться ему в школе или нет.

Хедвиг хотелось бы быть взрослой, положить руку ему на плечо и спокойно сказать: «Ну конечно останьтесь». Только это невозможно. Она этого не умеет.

– Мне всегда нравилась моя работа, – говорит учитель и вздыхает. – Но иногда с вами просто невозможно.

Хедвиг сглатывает.

– А если мы пообещаем слушаться?

Учитель осторожно улыбается. Под глазами у него серые мешки.

– Кто это? – спрашивает он. Кто-то бредёт в сторону рощицы, пиная землю ногами.

– Улле Бэк, – отвечает Хедвиг.

Брови учителя поднимаются.

– Точно, новый мальчик. Э-эй! Улле, иди сюда!

Улле оборачивается. Недоверчиво смотрит в их сторону. Медленно и неуверенно подходит ближе.

– Я так рад с тобой познакомиться, – говорит учитель.

Но Улле, похоже, особой радости не испытывает.

– Кто вы? – спрашивает он.

– Я Ларс, ваш учитель. Садись! Хедвиг, ты тоже!

Хедвиг садится на холодную мокрую скамейку. Чтобы не оказаться с ней рядом, Улле обходит учителя и садится с другой стороны.

– Так, а теперь рассказывайте, что вы делаете на улице, – говорит учитель.

– Все остальные пишут открытку, – отвечает Хедвиг. – Для вас. А нам не разрешили.

– Вот как? Почему же?

– Ну, потому что мы убежали с родительского собрания.

Карие глаза учителя чернеют.

– Это же чёрт знает что такое.

– Это не я придумала, а Улле, – говорит Хедвиг.

– Ты сама согласилась уйти, – фыркает Улле. – Хватит сваливать всё на других.

– Да, но если бы не ты, я бы не ушла.

– Всё равно, нечего меня во всём обвинять. К тому же ты воришка, так что вообще помалкивай.

– Я не воришка, а вот ты – обманщик.

– Ну всё, всё, – вздыхает учитель. – Я не об этом. Ну конечно, вы тоже должны были подписать открытку. Это безобразие, так не наказывают.

Хедвиг закипает. О, как бы она хотела сорвать с головы Улле эту дурацкую повязку со звёздами и крикнуть: «Она моя!»

– Скажите, пожалуйста, – говорит она учителю. – Если у какого-то человека есть много разных вещей и он говорит другому человеку, что тот может взять себе любую из них, можно потом передумать и отнять то, что взял другой?

– Ты не всё рассказываешь! – шипит Улле. – Ты её забрала, я не знал, что она у меня ещё есть!

– Я ничего не понимаю, – в замешательстве говорит учитель.