Хегальдины

Несмотря на все ожидания, спарринги не происходят той жестокостью, которая была свойственна Ханагана. Поединок останавливался, когда только соперник оказывается на спине или шааха задевает нарочито затупленным концом незащищенный участок тела. Цааха замечает, что некоторые предпочитают сражаться именно в половину силы, чтобы сосредоточиться на отработке определенных ударов или уклонов. Предложение Гаахши оказалось не снисхождением, а обычным вопросом.

В какой-то момент опытные воины взвывают Гаахши на один поединок. И Цааха не удивляется такому предложению, ведь несмотря на свой возраст, силен он как взрослый шиагарр. Об этом говорят размеры хвоста, и рогов на голове. С некоторой долей зависти Цааха наблюдает, как Гаахши сражается с опытным воином Хаганши на равных. С бо́льшим мастерством, нежели он сражался с ней. И это заставляет чувствовать некую ущербность.

— Хороший способ защитить шею.

Слышит Цааха за спиной шелестящий голос. Сухой, напоминающий ветер, застрявший в листве бледных дубов. Она поворачивается, и в этот же момент обладатель голоса приветственно склоняет голову.

Рука Цааха машинально качается обруча на шее.

— Хаагенти. Завтра мы вместе отправляемся на Большую Охоту. На нашу первую Большую Охоту. Я посчитал нужным познакомиться, ведь нам предстоит охотиться вместе.

Его речь звучит немного натужно, словно он ее заучил и теперь пересказывают. Но тем не менее юноша прав, ведь большее волнения Цааха испытывает именно от мыслей, что она будет находиться среди чужих шиагарр. Вдали от семьи.

Она представляет в ответ.

— Обычная группа состоит из шести шиагарр. Трех Хаганши и трех Хаганро. Наверное, ты об этом знаешь от отца.

Отец Цааха упоминал такое лишь однажды, но она знает, что такая охота проводится после каждой полной луны.

— Однако в нашей группе будет четыре Хаганши. Так распорядился вождь.

Наверное, то раздражение, которое возникает у Цааха отражается в ее глазах и на лице. Хаагенти сжимает губы. Кажется, он знал, как подействуют слова, но постарался преподнести информацию в более мягкой форме. Он не сказал, что именно Цааха будет четвертой. Словно лишней. Понятно, что вождь приставил ее к мужчинам, как ребенка. Как маленькую девочку.

Одними губами Хаагенти произносит слова, которых Цааха уже не слышат и не понимает.

Она ощущает, как кровь внутри превращается в безумный красный шторм. И сейчас она жаждет излить его на любого, у кого в глазах пронесется только мысль о ее слабости, как женщины.

Поединки подходят к концу, и Цааха, поняв, что ее спарринги на сегодня закончены, сразу же удаляется, стараясь сохранять внешнее хладнокровие.

— Почему?! — вскрикивает она, когда оказывается дома; ее кулак с силой обрушивается на деревянную стену. — Почему меня до сих пор считают слабой? Разве я не доказала свою силу на испытании? Разве я не сражалась с мужчинами на равных? Разве я не прошла самого испытания? — Она замахивается шааха, чтобы нанести очередной удар по беззащитной стене, но ее руки останавливает отец.

— Успокойся и не веди себя, как обиженный ребенок! — Он одергивает ее за руку. — твои испытания еще только начинаются. И ты должна это понимать. Ты первая женщина-воин, и внимание к тебе будет больше, чем к мужчине. Вождь проявляет осторожность. Он не запрещает тебе отправиться на Большую Охоту, но также не хочет рисковать твоей жизнью, осознавая ценность жизни ребенка для их родителей.

— Я кажусь посмешищем! Меня словно за ручку, поведут…

— Именно! — грозно перебивает Рааштор свою дочь. — Ты давно должна была понять, что никто не поверит в тебя сразу же после того, как твои глаза нальются кровью!

В какой-то момент Рааштору кажется, что он разговаривает не с дочерью, а с сыном, которого у него никогда не было и, возможно, уже не будет[27]; ведь именно на такие темы отцы говорят со своими сыновьями: о сражениях, о силе, об охоте.

— Цааха, — начинает он уже мягче, — быть может, ты будешь доказывать свою силу остальным всю жизнь, а, может, одно сражение покажет тебя так, что больше ни один шиагарр не посмеет сомневаться в том, что женщина может быть воином наравне с мужчиной. Ты выбрала нелегкий путь, зная, что будет тяжело, но не зная насколько. Нельзя надеяться на то, что каждая новая победа будет абсолютной. Каждая победа — лишь маленький шаг.

Ответом на речь Рааштора, служит лишь тяжелый вздох дочери.

— Мне тяжело держать это в себе, — начинает Цааха, но отец снова перебивает.

— Для этого и существует Большая Охота. Чтобы воин был воином. Чтобы у него была борьба, были победы. Если отнять все это, он начнет переносить свой гнев на свою семью и свой народ. Как сейчас делаешь ты, Цааха. Имей терпение, твои победы никто не отбирает, как не отбирает возможности к их достижению.

Цааха пристыженно склоняет голову, принимая правду отца, а затем поднимает взгляд к его глазам и произносит слова прощения. В лицо. Ровным голосом, как подобает настоящему воину Хаганши.

Глава 15 Лифантия