Хегальдины

— Ошибаешься, друг. Наша цель — это победа в войне. Наша цель — перестать прятаться в горах и с опаской смотреть в небо, боясь увидеть пернатых летунов. Я бы хотел, чтобы мои дети росли свободными, не опасаясь того, что кто-то их считает демонами из Хтонии. Не опасаясь, что их могут за это убить. — Лигант перестает улыбаться. — Некоторые только поэтому не хотят иметь детей. Только потому, что их могут убить. Желанная перспектива для своего народа и своей семьи? Не думаю. Каждая жертва в нашей борьбе сделает будущее поколение только сильнее. Сигнал! — Рука Лиганта указывает на Лифантию, который начинает снижаться к земле. — Кажется, сегодня в небо мы больше не поднимемся.

Лераиш переводит взгляд в ту же сторону, куда смотрит Лигант — на запад, где солнце начинает походить на затухающее пламя. В тот же момент Лигант делает мощный взмах крыльями, а затем сразу складывает их и устремляется к земле с такой скоростью, что его силуэт превращается в размытую черную черту. Лишь у самых крон Лигант раскрывается и первым приземляется на прогалину.

— Медленно, — улыбается он, омывая лицо водой из ручья.

— Не для всех дорога является развлечением. — Лераиш смотрит в сторону Сэйми, которая старается не показывать усталость, но молчаливость и отсутствие острых высказываний выдают ее подавленное состояние.

Лигант лишь пожимает плечами.

— Никто никого за уши не тянул в эту… в эту миссию. Девочка хочет показать себя или испытать, а может… — Лигант хитро прищуривает глаза. — Может, она хочет впечатлить тебя, Лер?

— Сомневаюсь.

— Да вы же как дети. Только щиплетесь по-другому, а смысл тот же. Но она завидная девица. Одна из немногих, которая была рождена шейдимом. Видел ее зубы? А обращал внимание на черты лица? Острые как у хищника. А о других талантах можно только догадываться.

— Каких еще талантах? — Лераиш снимает наруч с правой руки, разматывает кожаную подкладку и потирает запястье.

— Ну… — протягивает Лигант, закатывая глаза. — Ну, она же хищница, и вот эта ее природная…

Но он не успевает договорить. Громоподобный крик Баббара перебивает его и разносится по всей поляне, заставляя всех взяться за копья. Лигант первым устремляется в сторону крика, толкая себя крыльями и едва касаясь земли ногами. Лераиш с небольшим запозданием бежит сразу же за ним.

Шелест цепей и шорох легких шагов по траве; в сторону леса, вглубь, к источнику крика. Плавно огибая стволы деревьев, помогая крыльями менять направление.

И в какой-то момент Лераиш видит Баббара, безвольно застывшего перед огромным крылатым существом; его взгляд сразу же оценивает расстояние, а рука уже извлекает джерид из чехла на бедре. Лигант же, пользуясь своей скоростью, рвется в ближний бой.

Набрав скорость, Лераиш прыгает, делая выпад ногой и одновременно занося руку с джеридом для броска, но голос Лифантии останавливает его.

— Стойте! — подхватывает Сэйми.

Лигант останавливается, вспахивая ногами землю под собой.

— Это что?.. Статуя? — восклицает он, все еще держа копье перед собой.

— Как живая, — шепчет Баббар, который, так и не пошевелился с момента, когда Лераиш его увидел.

— Мы слышали крик. Что здесь произошло? — спрашивает Риллах, прибежавший последним и теперь его взгляд также прикован к энгонаде.

— Я увидела эту штуку, и не сразу поняла, что она из камня. Баббар услышал меня и бросился на помощь, — говорит Сэйми, а спустя короткую паузу она с улыбкой добавляет: — Это же Баббар. Даже прихлопывая надоедливую муху, он кричит так, будто убивает целое чудовище.

— Но первый крик принадлежал тебе, — спокойно произносит Лифантия, проходя мимо дочери, в сторону энгонады.

Черты лица Сэйми заостряются, и верхние клыки на мгновение выступают из-под губы. Она разворачивается и уходит, нарочно задевая плечом несколько шейдим.

— Как живая, — повторяет Лигант слова Баббара, обходя по кругу чудовище, что выковано из камня. — И как она здесь оказалась?

Но вопросы Лиганта остаются без ответа.

Лераиш приближается к энгонаде на расстояние вытянутой руки. Существо из камня кажется огромным в сравнении с любым из шейдим. Искусно высечена каждая мышца, каждая выступившая вена, и вся поза каменного чудовища выражает страдание и боль. Стоя на коленях, спрятав лицо в огромных ладонях, огромное изваяние широко расправило нетопыриные крылья, длину которых можно сравнить с высотой небольшого дерева.

— Теплый, — говорит Лигант, прикоснувшись к каменному хвосту, который похож на огромную толстую змею.

— Камень еще не успел остыть, — констатирует Лифантия; он по-прежнему стоит на расстоянии и смотрит прямо в лицо каменному чудовищу.

В сени густых крон над головой и рваных лучах закатного солнца энгонада, действительно, кажется живой, лишь на мгновение замершей от причиненной боли. И в следующий миг мышцы должны сократиться, ладони скользнуть с лица, а округа заполниться оглушающим ревом. Но этот миг затерялся где-то во времени.

— Вот, как мы выглядим в сказках хегальдин, — говорит Риллах.