Хегальдины

— Мне как-то неспокойно от того, что эта штука рядом с нашим ночлегом. — Лигант кутается в крылья от холодного ветра, что проносится по лесу, заставляя листья в кронах перешептываться друг с другом.

— Значит, ты будешь первым дозорным этой ночью. — Лифантия сжимает плечо Лиганта. — Идем.

С первым разведенным костром Сэйми сразу же устраивается в янтарном ореоле его пламени и, наскоро перекусив вяленым мясом, укладывается первой.

Лераиш замечает, как беспокойный взгляд Баббара то и дело касается того участка леса, где находится энгонада.

— Этот кусок камня меня нервирует, — признается он, медленно прожевывая мясо. — У меня даже аппетит пропал.

— Надо же. — Тростинка в зубах Лиганта дергается, когда он говорит. — Значит, проблема и вправду серьезная. Ведь ты и желание пожрать также неразрывны, как крылья и полет… ну или как-то так.

— А «серые» среди хегальдин и не летают, — отвечает Баббар. Он продолжает методично откусывать от мяса куски и, тщательно прожевывая их, глотать.

— Ну, дружище, считай, что сейчас ты, как «серый» хегальдин. — Лежа на траве и смотря в ночное небо, Лигант улыбается.

— Это же кусок обычного камня! — вмешивается Риллах, и в интонации его просачивается презрение. — Что же вы тогда будете чувствовать при встрече настоящего шиагарра? Если при виде энгонады в лесу вы уже теряете аппетит и трясетесь.

— Мы дружно встанем за твою спину, великий, твою мать, воин! — театрально иронизирует Сэйми к разговаривающим. — Заткнитесь уже!..

— Довольно, — и снова тихий голос Лифантии слышен даже среди громкой речи Сэйми. — Нам всем нужно выспаться. — Он переводит взгляд на Лиганта: — Разбуди меня, как только небо начнет светлеть. Я тебя сменю.

Лераиш выбирает место вдали от костра, откуда виден весь лагерь. Несмотря на долгий день, который прошел вдали от земли, он не может уснуть. Сквозь прикрытые веки он видит Лиганта, который встает со своего места и с хрустом в суставах потягивается, а затем отдаляется от костра и прогулочной поступью начинает шагать вокруг лагеря.

Едва реальность сужается в тонкую линию, едва она прячется за тьмой сна без сновидений, как Лераиш ощущает чьи-то пальцы на плече и требовательное покачивание.

— Пора.

Слышится довольно бодрый голос Баббара; и первым, чего касается взгляд, это его черные глаза. Кажется, они еще более черные, чем та тьма, в которую погружается сознание во сне.

Несмотря на вчерашний тяжелый перелет и короткую ночь для отдыха, Лераиш замечает, что Сэйми выглядит отдохнувшей и свежей, хотя небо было затянуто тучами, и свет луны едва ли касался ее или остальных.

— Пойдем пешком, — оповещает всех Лифантия. — Лигант видел еще одну прогалину в лиге отсюда. Оттуда поднимемся в небо, а пока, нам всем надо проснуться.

* * *

— Внезапно, мощно и быстро! — отвечает Лигант, и чтобы подкрепить слова, он выбрасывает перед собой руку, сжимая пальцы в кулак. — Хегальдины не ждут нападения. Они не успеют подготовиться, не успеют даже понять, что случилось!..

— А море крови будет уже пролито, — тихо подытоживает Баббар. — И красной, и черной.

Лифантия переводит взгляд к сыну, не без скрытой гордости смотря тому в лицо.

— Без жертв не обойтись. Это же война! Кто-то будет ранен, кто-то умрет, но это цена свободы! Цену, которую стоит заплатить. — Крылья Лиганта расправляются, во время разговора.

— Ты так говоришь, будто среди нас есть те мишени… с крестиком на голове, — палец Сэйми очерчивает в воздухе крест, — таким можно умереть заранее.

Она громко фыркает, а затем продолжает:

— Это разве план? Это бред о жертвоприношении, но никак не стратегия.

— Ты ведь даже не думал о том, что можно победить и без жертв, — поддерживает Сэйми Лераиш.

— Вы говорите о каких-то сказках. — Лигант морщится от услышанного, будто все сказанное имеет вкус: горький и ядовитый. — Убийство без крови? Война без жертв?

— Это последнее, о чем нужно думать в построении плана действий, — вмешивается Лифантия. — Жертвы. Кровь. Убийства. Это крайнее средства, которыми мы должны воспользоваться.

— Зачем же нам тогда нужны шиагарры, если победа нам не будет стоить жертв? — возмущается Лигант.

— Ардхи живут поодиночке и питаются почти всем, что найдут, включая падаль, — начинает Лифантия с присущей ему степенностью в голосе, от которой Лигант закатывает глаза. — Но при сильном голоде, который дает понять, что опасность смерти близка, ардхи объединяются вместе, чтобы начать охоту вместе. На животное больших размеров, чем они сами.

— Я видел такое однажды. И что? Атаковал лишь один, а остальные лишь стояли и смотрели.

— Они готовы были вмешаться, если что-то пойдет не так.

— Значит, змеиный народ — это те ардхи, которые готовы будут вмешаться, если у нас что-то пойдет не так? Они наша страховка? — на лбу Лиганта появляются тяжелые морщины, выражающие степень раздумий, в которые погрузилось его сознание.

— В каком-то смысле.

— Это значит…

— Тихо! — восклицает Риллах. Он вскидывает руку тем самым призывая всех остановиться и замолчать. — Дым. Чуете? Неподалеку костер!

Все шейдимы замирают, и каждый концентрируется на собственном обонянии.