Хейсар

— Если бы мечты ранили[108]… — поддержал его Ночная Тишь и ухмыльнулся.

— Говорить — легко… — вставила свое слово Тиль. — А вот делать…

Даратар побагровел:

— Я — делаю! И всегда добиваюсь того, чего хочу!

— Угу… — кивнул Итлар. — Поэтому уже добился Райаны Капли Дождя, Сайты Травинки, Хатии Реснички…

Полуночник набычился, привстал на стременах…

— Ну да, в мечтах… — хохотнул Ночная Тишь. — А что ему еще остается делать? Мы учимся писать, а он…

— Мэйнария! Будет!! Моей!!! — напирая на каждое слово, прорычал Даратар. А потом ни с того ни с сего выхватил из ножен наш’ги, чиркнул себя по предплечью, коснулся губами надреза и вскинул руку к небу: — Кровь от крови твоей, Барс! Слово!!!

Я набрал в грудь воздуха, что бы высказать все, что думаю о нем и его клятве, и тут же выдохнул, услышав холодный как лед голос баронессы д’Атерн:

— Твоей? Я тебе что, вещь? Или ты собираешься взять меня по Праву Победителя?

Хейсар слизнул кровь с верхней губы и дерзко усмехнулся:

— А если и так, то что?

Мэй потрепала гриву своей кобылки, задумчиво подергала себя за лахти и… засияла, как солнышко:

— Кром по прозвищу Меченый! Я, баронесса Мэйнария д’Атерн, вверяю тебе сво…

— Не ты, а я! — перебил ее Крыло Бури. — Я вверяю твою честь! Только не Крому, а Унгару по прозвищу Ночная Тишь!!!

Даратар расплылся в счастливой улыбке. Унгар — тоже. А Итлар и Намор помрачнели.

Мне это не понравилось. Даже очень. Поэтому я поймал взгляд Мэй и отрицательно помотал головой: «Не соглашайся!»

Увидев в моих глазах сомнение, она прищурилась, внимательно вгляделась в лица своих женихов и вспыхнула:

— Нет!

— Да! Я — Длань и Слово твоего опекуна, поэтому ты ОБЯЗАНА подчиняться моим решениям!

В голосе Ваги звенела сталь, его губы кривились от сдерживаемого гнева. А в глазах вместо ярости горело удовлетворение.

Мэй это тоже заметила — изумленно выгнула бровь, потом еще раз оглядела обоих «поединщиков» и нехорошо усмехнулась:

— То, что я еду в Шаргайл, еще не означает, что я — хейсарка! Даратар меня оскорбил, и я требую его крови! Требую, а не выставляю себя призом для победителя!

Вага раздул ноздри и раздраженно склонил голову:

— Хорошо. Это будет поединок по вейнарским правилам! Унгар?

— Не Унгар, а Кром! — холодно поправила его она.

— Кром — Бездушный, почти завершивший свой Путь. Если он возьмет жизнь твоего обидчика, то сделает последний Шаг, и ты умрешь. Если погибнет он — ты, как его гард’эйт, уйдешь следом…

— Угу… — мурлыкнула Мэй.

Крыло Бури поперхнулся, растерянно посмотрел на меня, увидел довольную улыбку и разозлился всерьез:

— Ашиара, я несу за тебя ответственность перед твоим опекуном, поэтому…

— Вага, это — Вейнар! — высокомерно усмехнулась баронесса Кейвази. — Согласно нашему Праву Меча[109], замена сильного бойца на заведомо более слабого расценивается, как…

— Хорошо! — зарычал он. — Я возьму его кровь САМ! Так тебя устроит?

— Нет… — твердо сказала Мэй.

— Да! — тоном, не терпящим возражений, произнесла леди Этерия. — Мэйнария, ты не можешь не согласиться. Просто не имеешь на это права!

Видимо, она все‑таки была права, так как сияющий взгляд моего Огонька тут же погас. А через какое — т о время я услышал тихий и полный разочарования голос:

— Ладно… Вага по прозвищу Крыло Бури! Я, баронесса Мэйнария д’Атерн, вверяю тебе свою честь…

…Подготовка к поединку «по правилам Вейнара» выглядела непривычно — пока Унгар с Итларом, вооружившись веревкой и острым колышком, чертили круг, Вага с Даратаром неторопливо разминались. В паре! Помогая друг другу не только разогреть мышцы, но и настроиться на бой!

Ни намека на ненависть, злость или недовольство — они работали так, как будто были родными братьями. Или собирались послужить друг другу зеркалом.

С одной стороны, мне это нравилось — такое поведение свидетельствовало о том, что они уверены в благородстве другого и не ждут удара исподтишка или в спину. С другой — злило: на мой взгляд, такая разминка способствовала примирению, а клятва Даратара была слишком серьезной, чтобы оставлять его в живых.

Наш’ги друг у друга проверять тоже не стали — одновременно разделись до пояса, одновременно вошли в круг и одновременно уставились в небо. Потом проорали свое «у — уэй» и плавно перетекли на шаг вперед.

Вага был чуть ниже, зато намного шире и тяжелее. На первый взгляд, последнее должно было сказаться на скорости его передвижения. Но только на первый — стоило Полуночнику пересечь воображаемую границу досягаемости Волчьих Клыков побратима короля, как на запястье его выставленной вперед руки возникли две алые полоски.

Он отпрянул. Метнулся в сторону. Попробовал заблокировать атакующий клинок своим и пропустил удар в левое бедро.

С большим трудом разорвал дистанцию, выполнил почти безупречное Падение Листа и промахнулся — Вага, почти пропустивший удар в печень, вдруг оказался справа — сбоку. И, не останавливаясь, провел великолепнейший Огненный Смерч — рассек правым клинком локтевой сгиб, ребром левой стопы выбил переднюю ногу, ударил правым клинком еще раз и… остановил его у самой яремной вены!!!

«Добивай!!! — мысленно взвыл я. — Ну же!!!»