Хелена

— Я умирал дважды. После первой смерти меня принял Земши, а вторая должна была стать концом всего — но не стала. Что-то спасло мою душу от растворения в небытие. Пока я и сам не понимаю, хорошо это или плохо.

"Тебя спасла я!" — хотелось мне крикнуть прямо в красивое лицо. О, каких усилий стоило молчание! — "Моя мольба вытащила твою душу из омута забвения. Моя любовь вернула тебя с полпути в никуда".

— Вы не жалеете моих чувств, сир.

— Я буду твоим защитником, но не проси о большем. Живым не по пути с мёртвыми.

"А мне всё равно. Я люблю и буду любить тебя вечно".

— Ортано Косом отвергнут самим Создателем. Мы могли бы попытаться…

Я не договорила, ибо видела — слова бесполезны. Лионель не желал сближаться со мной.

"О, мой весенний рыцарь! Какие мысли бродят в сумраке твоего разума?"

Волшебство не могло разгадать эту загадку.

— 3-

Самообман. Я опрометчиво впала в него, но всему когда-то приходит конец… даже сладким мечтам.

Реальность горчит.

Очень.

"Его чувства ко мне — а есть ли они вообще? — замешаны на долге, а не на страсти".

Светлая, тёмная, снова светлая. Я плела косицу-амулет: два моих локона, один Лионеля (его пришлось срезать, когда любимый уснул).

Незаметно для себя я начала напевать:

От властных чар твоих бледна,

В высокой башне у окна

Грустила долго я —

И над туманами долин

К тебе, мой маг, мой властелин,

Неслась тоска моя.

— Работаешь? — спросил Миарк, заглянув мне через плечо.

— Готовлю основу, — охотно пояснила я. — Потом наложу чары. Если Лионеля ударят, мы разделим урон.

— А, — смутился приятель. — Прости. Я думал, ты делаешь любовный амулет. Слышал, в Эмьвио Косом теперь популярны подобные штуки.

Эйанец родился до того, как боги даровали людям магию, и потому не относился к волшебству с должным почтением.

"Застань я Золотые века, тоже бы свысока смотрела бы на нынешних жителей любимого мира Первого бога. Равновесие лишь жалкая замена Естественному закону".

— Ты неправильно подумал.

— Понимаешь, вы выглядели…

— Неважно, что тебе показалось. — грубо прервала я Миарка, но спохватилась и разъяснила: — Он отверг меня.

Юноша обнял меня. Временами его манеры ставили меня в тупик.

— Прости, принцесса.

— Ничего, — мой голос предательски дрогнул. — Он мёртв, а я жива. Нам нужно… мне нужно искать выход.

— Решила от него не отказываться? — весело удивился Миарк. — Упорная ты девчонка. Всегда мечтал встретить такую.

— Он моя судьба. Скажем так: мы разминулись во времени, но из-за подобной мелочи я не собираюсь складывать руки. Это была бы измена собственному сердцу.

— Однажды и я отправился вслед за мечтой, — задумчиво проговорил эйанец. — Сама видишь, куда завели меня поиски.

"Надеюсь, мне повезёт больше".

Чтобы достойно снарядить моего принца для поединка, Королева отворила перед нами двери сокровищницы.

Бледные Слуги, неотличимые друг от друга, ввели нас в огромный высокосводный зал. Тысячи разнообразных предметов — драгоценных и не очень — предстали перед нашим взором. Зубчатые короны, сундуки с монетами, чаши с давно высохшим вином… Было здесь и оружие — "благородные" длинные мечи и "варварские" топоры, алебарды, глефы, посохи, щиты и множество совсем уж экзотических предметов, порождённых стремлением людей эффективно пускать друг другу кровь. Но больше всего меня поразило присутствие в сокровищнице совершенно обычных вещей: пара добротных кожаных туфель, путевой дневник с теснением в виде трилистника на обложке, дорожный плащ из непромокаемой ткани, сморщенное яблоко. Любая, даже самая крохотная принадлежащая Эмьвио Косом вещица в его старшем близнеце превращалась в драгоценность.

Впрочем, после встречи с пятитысячелетним юношей я уже не так дивилась соседству ветоши и золота, как следовало.

"Слой за слоем, с меня сходит нормальность. Во что я превращусь через неделю? Месяц? Год?"

— Нам нужен меч, — твёрдо сказала я. Лионель промолчал, а Миарк многозначительно кивнул. С паладином всё было понятно — его отстранённость объяснялась неопределённым состоянием, а про эйанца я подозревала, что он просто-напросто не разбирается в оружии.

Беловолосые женщины вывалили перед нами целый ворох мечей, на вид вполне годных для жаркой схватки. Однако я чувствовала — клинок, способный нас всех спасти, среди них не стоило даже пытаться искать.

— Королева приказала дать нам лучшее, — надменно сказала я. — А здесь один лишь хлам.

Слуги Белой с презрением на меня посмотрели. Властительнице Ортано Косом, чтобы она не говорила, удалось вложить в своих Дочерей по крайней мере одно истинно человеческое чувство.

— Ждите здесь, — велела одна из голубоглазых стражниц. — Ничего не трогайте.

Воительницы удалились за маленькую дверь в южной стене — видимо, там хранились самые ценные предметы королевской коллекции.

Как только Слуги скрылись из виду, Миарк подозрительно оживился.

— Ищи деревянный медальон, принцесса, — торопливо прошептал он. В его голосе смешивались отчаянье и безумная надежда. — Быстрее, пока они не видят.

"Сначала меня подбивали на убийство, теперь на воровство. Ни одно из предложений не вызвало у меня явного отторжения. Заставляет задуматься".