Хелена Рубинштейн. Императрица Красоты

Мися немедленно прыгнула в машину (как она пишет в своих мемуарах, она была первой, у кого появилась одна из тех машин, что были детищем гениальных голов господ Диона, Бутона, Паннара и Левассора, и развивала скорость до 30 километров в час), и несколько минут спустя занавес поднялся. Спектакль был прекрасен.

Мися часто помогала Дягилеву выйти из затруднительных финансовых ситуаций. Некоторые газеты писали, что Хелена тоже была его меценатом. Сама она, впрочем, никогда ничего подобного не говорила, но по-своему она все-таки поддерживала некоторых художников, покупая их работы. «Это хорошо для рекламы, это хорошая инвестиция и это хорошо украшает пустые стены!» Вначале Мися была ее советчицей. «У нее хороший глаз. Она обладала удивительной способностью находить все необычное», – говорила она о подруге.

Мися Серт любила приглашать к себе в салон художников вместе с герцогами и принцами. У нее Мадам познакомилась «с этим маленьким писателем-евреем, который жил в комнате с пробковыми стенами. Он еще написал очень известный роман, который я так и не смогла прочесть. Вы знаете его, Марсель… Марсель как-то там…» Это о Марселе Прусте! «Воплощенный капитан Немо, худощавый, бледный, с бородой как у покойного Карно» – так с безразличным видом говорил о нем Жан Кокто[39]. По словам Хелены, он задавал ей множество вопросов о макияже: «Пользуются ли герцогини румянами и помадой? А дамы полусвета подводят глаза?» Удивленная и смущенная, она не знала, что ответить; такие детали были ей неизвестны. Позже она пожалеет, что не смогла предугадать громкую славу, ожидавшую этого молодого «Марселя как-то там», которому она могла бы дать пару-тройку советов.

И хотя, на первый взгляд, они были очень разные, Мися Серт оказывала на Хелену огромное влияние. Из-за своей гениальной способности к элегантным импровизациям, манеры ходить, смеяться, играть веером, на котором был написан катрен рукой Малларме[40], подниматься по лестнице, комкать край меховой накидки или носить диадему Мися стала для Хелены живым воплощением того, что женская красота, далекая от застывших образцов в музеях, – это искусство, непринужденное и легкое.

Именно Мисе Хелена отчасти была обязана успехом новой клиники в предместье Сент-Оноре. И в самом деле, некоторые из ее приятельниц, невольно заразившись ее энтузиазмом, приходили в салон, чтобы насладиться его услугами. А приятельницами этими были, например, графиня де Шевинье и графиня Греффюль[41], которую Марсель Пруст обессмертил в романе «В сторону Германтов», мадам Ревель, ставшая графиней де Шаваньяк, великая княгиня Мария Павловна, принцесса Жак де Брольи и принцесса Эдмон де Полиньяк. Этот список станет еще длиннее, если включить в него актрис – Сару Бернар, Габриэль Режан, Сесиль Сорель, Маргарит Морено, Иду Рубинштейн (эта однофамилица Хелены была танцовщицей в труппе Дягилева) и многих других…

В то время жизнь Парижа была полна противоречий. Война только что закончилась, оставив за собой миллион восемьсот тысяч убитых и поколение «ветеранов», жизнь которых была искалечена фронтовыми ужасами. В эти «безумные годы» Париж охватило какое-то оцепенение. В нем больше не устраивалось ни одного большого бала, только в Лондоне на «Голубой бал» собиралась вся английская аристократия. Франция же никак не могла оправиться.

Танцевать в Париже стали меньше, зато в моду вошла верховая езда. Но теперь женщины садились в седло по-мужски! Что касается парижской элегантности, то, если верить статье французского Vogue от июля 1920 года, то «все женщины теперь тяготеют к простоте: если они не носят строгий костюм, то предпочитают платье из саржи или шерсти, маленькие традиционные платья, очень красивые, украшенные кружевами по вороту и рукавам и с плиссированной юбкой». Стиль Коко Шанель, простой и практичный, подходящий для каждого дня, чувствовался и в аромате духов Bois.

Интеллектуальная жизнь кипела: конференции, концерты, визиты в мастерские модных художников были очень популярны. В той же статье Vogue журналистка пересказывает разговор с одной из своих подруг:

– Мне было нечего делать, и я заказала свой портрет.

– Да? И кому же?

– Ах, моя дорогая, это просто чудо, мастерство и простота античности – это Пикассо!

– Вам так нравится этот художник?

– Он забавный, и к тому же с таким любопытством смотрит на природу. Возможно, талант у него небольшой, но меня увлекает его систематичность, его взгляд и то, как он переносит из литературы в живопись то, что невозможно увидеть. Возможно, что через несколько лет мы всего лишь улыбнемся, глядя на его полотна, но сейчас он умеет передать самые современные идеи… А мой портрет – это вообще очень интересно.