Читаем Хеллфайр полностью

Джейк сгреб меня за плечи обеими руками и глядя прямо в глаза, спросил, уверен ли я на 100 процентов. Я сказал ему, что пока он будет стрелять, они будут работать. Если мы промахнемся по цели и попадем в лес, или еще хуже, по нашим собственным войскам, я буду отвечать за порчу боевого оружия. Они должны были попасть, иначе попал я. (тут игра слов: They had to be bang-on, or I'd be banged up. - прим. перев.) Второй шанс вряд ли представиться.

Было все еще темно. Я мог видеть пейзаж только через картинку тепловизора на правом дисплее у моего колена. Поля были темными, река черной, но две линии деревьев положительно светились. Я навел перекрестье системы поиска и захвата цели (TADS) между ними. Удерживая его, я выжал спуск лазера и щелкнул переключателем.

Т10 появилось в нижней части моего дисплея, под картинкой тепловизора. Я сохранил позицию, но страх перед расследованием заставил меня дважды ее проверить. Я знал, что Джейк будет делать то же самое, в ста метрах к северу. Мы обсуждали поиск минометных опорных плит и позиций крупнокалиберных минометов, что бы дать талибам тему для разговоров, пока мы отмечали и сохраняли огневые позиции на 100 метрах перед линией деревьев у посадочной зоны.

Т11...

- Дикарь Пять Два, это Дикарь Пять Три - вызвал я - Я обнаружил талибов, скрывающихся в зданиях к югу окружного центра.

Я надеялся, что они решат, что я нашел того, кто ждал.

Т12 - справа перед Мэйси Хаус.

- Дикарь Пять Два - сказал Джейк - Я нашел талибов в обеих линиях деревьев к юго-западу от окружного центра. Будь наготове.

Никто из нас не нашел ничего, что бы напоминало талибов.

Мы связались с авианаводчиком и он подтвердил, что командиры талибов передали приказ своим людям стоять на месте и драться.

Сейчас было 03.30 местного времени.

Блеф и контрблеф продолжались в течении большей части двадцати пяти минут - но они знали наши ПОО лучше нас, так что мы должны были просто сидеть спокойно и ждать, пока не пришло время.

Джейк решил, что пришло время поднять ставки.

- Дикарь Пять Три, это Дикарь Пять Два. План огневого налета: мы накроем их ракетами в деревьях к юго-западу от окружного центра. Прием?

- Принял.

- Тогда мы задействуем пушку "Апача". Вы стреляете по зданиям к югу. Я стреляю по деревьям. Прием?

Я подтвердил.

- Мы откроем огонь с юга по моему приказу. Убьем всех талибов. Репетуйте.

Я отрепетовал, когда Саймон аккуратно направил нас на юг.

Начало светать, но света не хватало, что бы вернуть цвета силуэтам деревьев, каналу, который бежал возле второго моста, или крышам города.

В четырех километрах к югу от окружного центра Саймон и Джон развернулись назад, в прекрасно понятном и синхронном маневре. Мы были ясно видны и на высоте, так что мы прекрасно выделялись на фоне быстро светлеющего неба.

Мы начали разгоняться до сорока узлов.

Саймон сделал вызов, которого мы ждали, на защищенной частоте межвертолетной радиосети. - У меня есть две вращающиеся иконки на радаре контроля огня (FCR) в пустыне на северо-восток. Позывной "Хартвуд" на подходе к Сангину и вовремя.

- Вдова Семь Шесть, это Дикарь - Джейк вызвал на защищенной частоте авианаводчика - Чинуки на подходе; подтвердите "добро" на открытие огня.

Я снова почувствовал наше снижение и наклон носа, когда Саймон разогнался до скорости захода. Быстрый взгляд, брошенный невооруженным глазом, подтвердил что Джон был в 500 метрах, на одном уровне с нами. Мы были в полной видимости талибов.

- Это Вдова Семь Шесть. Пегас. Даю "добро". Даю "добро".

Я нажал Т10 и вызвал "Совместное наведение" для Саймона, после того, как я активировал ракеты.

- Совместное наведение - ответил Саймон.

Дисплей подтвердил все то, что мне нужно было знать: значок совместного наведения справа и метку Т10 слева. Мой прицел был прямо в середине поля и я его не трогал. "Апач" будет держать прицельную систему на заданной позиции без какой-либо помощи с моей стороны. Что еще более важно, я мог видеть, куда Джейк будет стрелять.

Пожалуйста, попадите точно. Пожалуйста, поразите цель.

- Начинаем заход ракетами на позиции талибов - объявил Джейк. Это должно заставить их смотреть на юг.

Пошел отсчет дистанции до Т10.

3,5 км... 3,4 км...

- По команде Джейка, Саймон - совместить и стрелять.

- Совместить и стрелять с Джейком - подтвердил Самймон.

Перекрестие было неподвижным и Саймон выводил на мерцающий курсор ракет наш полетный курс. Мы были на волосок от выстрела.

- Атака ракетами - Джейк вышел на защищенный канал, прежде, чем вернуться на частоту талибов.

3.0 км... 2.9 км...

- Дикарь, открываю огонь через пять... - Джейк сделал паузу, давая авианаводчику отменить открытие огня.

Ничего...

- Три... два... один...

2.8 км... Ракеты с шипением сошли с направляющих наших боевых вертолетов.

Я не мог заставить себя взглянуть в окно кабины...

Их время подлета (TOF) шло обратным отсчетом на дисплее.

ВП4...

Четыре секунды до удара и они были слишком высоко на моем экране, что судить, попадут ли они.

- Хартвуд еще в трех кликах полета - напряжение достало и Саймона.

ВП3...

Ракеты были еще слишком высоко и быстро превращались в тающие точечные вспышки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное