Читаем Хеллфайр полностью

Я проклинал ОПГ. Я запрашивал весь тур отмену ограничения на использование "Флетчеттов". Законниками это оружие считалось бесчеловечным; они думали, что это место будет выглядеть как чемпионат мира под дартсу в версии Джорджа А. Ромеро. Мы знали, что разрешение уже в пути, но если бы мы сейчас использовали наиболее подходящее оружие и "Апачи" пригвоздили бы их в этом лесу прямо сейчас, мы бы нарушили закон.

- Вдова Семь Ноль, Дикарь Пять Четыре, это Дикарь Пять Пять. Мы нашли команду снайперов. Вдова, сообщите, когда будете готовы к приему.

- Вдова, готов к приему.

- Четыре вооруженных человека в ряде деревьев уходящих на север от координат Сорок - Один - Сьерра, Шесть - Пять - Девять - Два, Восемь - Ноль - Девять - Три. Готовлюсь к атаке.

Я сделал глубокий вдох и заставил себя быть наготове.

Солнце было прямо над нами и пекло сквозь стекло. Кабина пилотов была кондиционирована, но моя огнеупорная одежда, жилет выживания и шлем не позволяли пройти охлажденному воздуху. Я поджаривался.

Мои руки почти не отрывались от управления этим огромным "Плейстейшн" более двенадцати часов. Мои большие пальцы чувствовали, что не могут сдвинуться ни на миллиметр. Моя поясница была в огне, мои глаза были сухими и горели как в аду. Мои веки были словно из наждачной бумаги, когда я моргал.

Стремясь разглядеть каждую мельчайшую деталь, я все ближе и ближе нагибался к экрану. Большую часть дня я смотрел на север, используя солнце, что бы навести TADS, а это означало, что я должен был опустить забрало, что бы увидеть дисплей - что означало, что поток из кондиционера, вырывающийся из консоли, бил меня по лицу.

Так как я был на переднем сиденье, я сидел так долго, что мои ягодицы чувствовали, будто они давят на пару мячей для гольфа. Я поднимал одну ягодицу, потом другую, целую вечность, но это не облегчало боли. В довершении всего, постоянно согнутая поза заставляла мой бронежилет сильно давить на мочевой пузырь.

На развороте я проверил, что бы у пушки были выставлены двадцатиснарядные очереди, затем выбрал полубронебойные фугасно-зажигательные НАР на второе. Когда мы подошли к 120 градусному углу блокировки TADS, я активировал пушку и почувствовал успокаивающий тяжелый удар, когда она развернулась до упора вправо, что бы перехватить цель.

Вдова подтвердил переданную позицию; другие парни тоже вступали с ними в контакт. Черт возьми, Вдова. Было бы полезно знать об этом раньше.

Если парни вступали с ними в контакт, то это было по дороге туда, а не на отходе.

Картинка TADS замелькала, а потом застыла. Подножие "Y" заполнило экран. Я только что увидел подол белого балахона, когда последний человек исчез под деревьями, направляясь на север.

Я чуть не заорал от возбуждения.

- Снайперская группа в лесу, направляются на север. Заходи после нас, с ракетами; мы резко отвернем вправо с вашего пути. Не ждите, пока мы скажем чисто, просто стреляй по готовности. Тогда мы накроем цель. Мы отрежем их с севера, вы возьмете юг.

- Принято - сказал Джон.

Я увеличил масштаб верхушки линии деревьев, в юго-восточном углу стены первой усадьбы. Потрясающе. Был пятнадцатифутовый зазор, который им нужно было пересечь, что бы добраться до стены. Сама стена шла на пятьдесят метров на восток и двадцать пять метров на север, без единого отверстия и или точки входа.

- Мы взяли их, дружище - сообщил я - Им некуда больше идти.

Они только убили одного из наших парней. Теперь я хотел убедиться, что они не сделают это снова.

Мои глаза едва не выпали из глазниц, следя через TADS за малейшим движением.

Мы развернулись на север и начали заход. Я предположил, что они на полпути к оросительному каналу. Они не смогут нас сейчас увидеть.

Джон и Джейк заходили позади нас.

План для меня заключался в огне из пушки по кронам деревьев в линии, что бы преградить им путь, запустить пару НАР HEISAP, что бы проверить схождение и наконец, сделав необходимую корректировку, жестко ударить по ним ракетным шквалом.

В этот момент мы уйдем вправо и вылетим на восточную сторону деревьев, наблюдая за промежутком сверху, что бы убедиться, что они не сбежали.

Джейк и Джон последуют нашему примеру.

Затем мы будем кружить, как пара мстящих орлов: мы были ответственны за северную точку отхода, они прикроют южную вилку.

Я удерживал перекрестье в трех четвертях высоты линии деревьев, постоянно подсвечивая лазером. Я жестко выжал оружейный спуск и передал "Огонь" через сеть миссии.

В ту же секунду, как пушка перестала стрелять, я опустил перекрестье к центру деревьев и активировал ракеты одним нажатием кнопки.

- Переходим к совместному, Билли.

- Совместное! - завопил он в ответ, давая мне знать, что готов к совместному наведению при стрельбе НАР.

Снаряды пушки врезались в деревья с невероятной точностью. Я знал, что так будет; мы сделали выверку несколько часов назад и теперь могли положить их в яблочко. Фугасные снаряды двойного назначения отправят осколки, огонь, ветви щепки во все стороны, прямо на пути снайперской группы. Они ни за что не побегут через такой ливень.

- Наводим и стреляем.

Мое перекрестье было в центре.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное