Хэлло, дорогая (СИ)

Они собрались все вместе, вчетвером, и через машины пробрались в толпу. Там уже было проще. Толпа сколачивалась в быстро движущуюся очередь к двум лазурным домикам, которые были кассой. Вход стоил двенадцать долларов. Дети до трёх лет проходили бесплатно. Инвалиды, участники военных действий с билетами на руках и пенсионеры платили восемь баксов. Тейлор отсчитал деньги и, когда очередь дошла до них, заплатил за всех, потому что было бы странно стоять в этой толкучке и собирать с девушек деньги.

— Ну зачем… — порозовела Стейси и жалко протянула в кулачке банкноты, свёрнутые трубочкой.

— Всё нормально, — небрежно сказал Тейлор. — Пойдёмте, поищем наших. Милли, можешь позвонить сестре?..

В толпе было шумно. В Луна-парк многие приехали издалека. Контингент был самым разным. Отдыхающих — море. И студенты, и школьники, и местные фермерские ребята, и их родители, которые с волнением водили младших детишек по аттракционам, а отцы косились только в сторону лотков с пивом. И какие-то ребята в белых футболках с надписями «Открытые сердца» на спинах — их носили кто просто так, а кто поверх водолазок, рубашек и даже курток, если футболки эти были огромными. Пожилая парочка лакомилась мороженым в вафельных стаканчиках. Ребятишки бегали между людей с воздушными шарами. Кругом пахло сахарной ватой, карамельным попкорном, сладким конским навозом, прелым сеном, песком, морем, солью, людским потом, железом в воздухе, напитавшемся дождём, и металлом от аттракционов. Грохотала громкая музыка. Карусели крутились так и этак, взмывали ввысь, кружились волчком, падали к земле и вздымались в небо. Над всем этим великолепием бессменным жутким оком простиралось чёртово колесо, медленно ворочавшее круг за кругом. Люди подбегали к нему и садились в круглые кабинки без крыши, с облезлыми железными поручнями. Луна-парк обрамляли с двух сторон комната страха и комната смеха с кривыми зеркалами. За ними был пустырь. Глаза у Конни бегали от одной карусели к другой. Она почувствовала себя впервые за эти дни весёлой и живой. И рассмеялась, потянув Стейси-Энн за рукав плаща.

— Смотри, Стейси. Сталкивающиеся машинки! Хочешь со мной?

— Не знаю, — с сомнением сказала она и посмотрела на Тейлора. Он был в паре шагов от них. — Может, не будем разделяться?

— Хорошо. — Конни подошла к ним с Милли. — Ребята. Хотите прокатиться на сталкивающихся машинках?

— Сондра, Карл, Ричи и Оливия подойдут к комнате страха минут через пять, — сказала Милли. — Давай позже.

— Ладно. — Конни мотнула головой. — Пошли, встретим их.

Но через пять минут ребят нигде не было. Не было и через десять. Милли развела руками, запахнув свою куртку.

— Сондра не берёт телефон.

— Вот же чёрт, — ругнулся Тейлор.

— Так и будем здесь стоять? — спросила Конни. — Может, пойдём пока развлечёмся? А объявятся, позвонят.

— Да, логично, — Милли подставила руку, чтобы та дала пять. Конни посмотрела Милли в глаза.

Ты трахалась с моим дядей, дорогуша. Я мыла за тобой ванную на втором этаже. Ты думала, я этого не замечу?

Но она хлопнула по её ладони, потому что знала: не время показывать всё, что думаешь, когда можно придержать коней и потом сделать больнее и хуже. Она не сомневалась, что Милли отплатит за это, просто надо придумать, как и когда. А пока — держи пять, Милли Кэрриган.

«И я надеюсь, тебе понравилось скакать на моём дядюшке, похотливая сука».

— Ты хотела на машинки, — напомнил Тейлор.

— М-м-м, — Конни поморщилась. — Что-то отпало всё желание.

— Давайте пока просто пройдёмся, — предложила Милли. — Посмотрим, что к чему.

И они пошли. Милли Кэрриган повела их за собой, совершенно не представляя, что словно зачарованная шла именно туда, куда идти было нельзя.

4

Хэл долго наблюдал за Джой и пришёл к забавному выводу, что она по иронии была словно плохая копия с образа Конни. Сами посудите.

Обе — похожей комплекции. Но Джой — худосочная, а не худая, и в этом разницы столько же, сколько разницы в шницеле на кости и просто собачьем мосле. У неё каштановые волосы, и у Конни каштановые волосы. Но у Конни они по-лисьи переливаются на свету, уложены самой природой локон к локону. Не такие пушистые, не такие проволочно-колючие, одним словом — мягкие, даже с виду как облако. Чёлка у Конни лежит вдоль скул до шеи. Хэл представлял себе, что отводит её рукой от лица, и сгорал изнутри. Чёлка у Джой торчала, как вихор у утёнка Дональда из мультиков Диснея. Со спины, возможно, он мог бы спутать их в сумерках, но потом сходство исчезало. Так же глупо было бы сравнивать овцу и косулю. Хэл не считал себя глупцом.