Хеллуинский Костер

— Так я ж и отчима твоего видел по дороге. Иду я значит с озера. Часов пять назад это было. С работы Михалыч шел и, вправду, с радио. Я еще тогда Марию Ивановну встретил. Старушку. Молоко несла. А ведь поздно уже. Часов восемь-девять, магазин — то уже не работает. И ладно бы свое, но покупное откуда-то несет. Я подхожу к старушке и спрашиваю. Откуда она и куда так поздно, и нужна ли ей помощь. А она меня, глядишь, не узнала. Смотрит расширенными глазами. Напуганными. И вдруг как закричит. Все молоко выронила. А оно ж в стекле. Так и разбилось. И бежать от меня. Я понятное дело старушку догонять не стал. Не признала похоже, подумала, что грабят. Так еще и кричит мне, уже убегая: «Демон, демоница!». Я домой пошел и вот уже подхожу, калитку открываю и понимаю, что за мной тень какая-то идет. Голову немного повернул, когда ворота — то закрывал и вижу: выглядывает Мария Ивановна из-за угла. А выражение лица у нее такое страшное, хищное. Подумал, что пришла мне выговорить за разбитые бутылки с молоком, смотрю, а все три бутылки в ее пакете целёхонькие, как будто до этого и не ее видел…. — засомневался Миха.

— Да старая она! Старая! Не понимает, чего творит! — объяснил Михе брат. Вот меня какой-то мальчишка напугал витькиных лет. И ведь не знаю его. Не из наших что ли, не из деревенских. Мы ведь вместе с Михой шли, но потом разошлись. Я сразу домой, а он куда-то прямо. Не знаю, может и к Марии Ивановне. Вижу перед нашим домом стоит этот. Спиной ко мне. Я сначала даже не понял. Подумал Витька. Рост на то указывал. Я подхожу по плечу трогаю, думаю — он не он?. А мальчишка резко развернулся, сдернул с меня шапку и пропал…

— Как это пропал? — взволнованный судьбой мальчика, похожего на себя, спросил Витька.

— Убежал. Я за ним естественно, мне же шапка нужна. Он забежал за угол, там, где у нас забор справа кончается. Поворачиваю за ним и еле успеваю зацепиться скользкими пальцами за вырезы на заборе. Я ж забыл, что справа от нашего забора подъем от речки по которому мы шли. Вот только подъем-то крутой. Если оттуда вниз круто сбежать или спрыгнуть- костей не соберешь. Вот и получилось, что, если бы я не успел затормозить, непонятно, что было бы. А парнишки нет. Может и убился, это уже не знаю, но я до сих пор сижу без шапки. Указал Коля пальцем на свою голову.

— Ребята, сардельки подгорают! — спохватился Алексашка.

Парни, заслушанные рассказами друг друга и правда подпалили сардельки, но, несмотря на это, с тем же аппетитом съели их.

На следующий день

— О, Лариса и вы здесь! Какими судьбами? — обрадовался матери Алексашки отец Витьки.

— Вчера ночью мой куда-то сбежал. Ночью еще заметила, но думала, наверное, подростковый возраст, к утру вернется. Нет. Не вернулся. Все еще где-то шляется. Пришла к Михалычу чтобы поймал, да налупил хорошенько! А ты-то как здесь?

— Мать, видать они где-то вместе. Моего дома тоже нет. Сегодня я так хорошо спал, а на утро смотрю, а его и нет. А ты чего, мать, в унтах-то? Лето как бы. Вспотеешь. Я знаю, что у тебя сестра из Сибири приехала, но рановато уже для теплых меховых валенок.

— Да это не мои. Негодяя моего. Ему сестрица подарила. Так еще аккуратно их на верхнюю полку поставил. Ели сняла. Очень они ему уж нравятся. Вчера все башмаки свои в лужах испачкала. Думаю, схожу к Михалычу в его унтах, коли его нет. Я же просила женушку твою, когда в город поедет мне новых сапог купить, она помнит?

— Да помнит, помнит. Она утром-то вернулась, а Витьки нет. А сапоги купила.

В свой кабинет наконец входит Михалыч, с большой кружной сладкого чая и явно удивленный таким гостям.

— Вы чего здесь? Уходите не мешайте, у меня дел по горло, Степка- то пропал.

— И твой тоже? Нет, ну все понятно. Умно кивнула Лариса.

— «Мой тоже»? А ваши дети где? Пропали что ли? Ой, мы здесь надолго, собирайтесь, искать пойдем.

В комнату входит встревоженная мать близнецов Коленьки и Миши, а за ней идет Мария Ивановна.

— Ой, Михалыч, — горе! Моих нет! Всю ночь их не было. Восклицает мать.

— Ладно, Надь, не кипятись. Все пропали. Сейчас вместе все пойдем искать. И все хорошо будет, — успокоил женщину Михалыч.

— Слушай, Надь, а ты чего в шапке то? Что бы все сегодня зимние? Это ночью так одеваться надо! А сейчас — благодать.

— Да это же Колина! Пойди он бы ночью куда-то он бы ее наверняка надел! Когда дождь он всегда ее одевает. А я болею, не планировала я из дома выходить, — зло перебивает Надя.

— Мария Ивановна, а вы здесь зачем? У вас что, тоже какой-то ребенок пропал? — спрашивает Михалыч у бабушки.

— Да я в магазин шла, за яйцами. Молока то дома полно вот и захотела блины сделать. А яиц нет. Ну, когда я вас увидела мне интересно стало, что вы здесь такое обсуждаете.

— Нет, Мария Ивановна, лучше идите за яйцами, — строго наказал ей полицейский.

— Слушай, Михалыч, а зачем тебе радио в кабинете? — спросил отец Витьки. — Рабочее?

— Рабочее, — вздохнул Михалыч.

После текста: