Хельсрич

Райкен снял респиратор и глубоко вздохнул. — Возможно, пора задуматься о последнем рубеже для защиты.

Саррен кивнул. — Именно поэтому мы здесь и собрались. Мы находимся в центре погибающего города, и настало время определиться, где будет последняя линия обороны. Что с … оружием, реклюзиарх?

— Пустая надежда. Владыка кузни всего один. Без поддержки механикус Юрисиан смог только запустить основные системы ”Оберона”. Он не может в одиночку заменить весь экипаж. Уже четыре ночи, как Ординатус способен двигаться, и Владыка кузни может стрелять из пушки каждые двадцать две минуты. Но это всё. Одному пилоту не под силу защитить ”Оберон”. В бою машина бесполезна.

Полковник вновь разозлился. — И ты ждал четыре дня, чтобы мне об этом сказать? Что Ординатус вновь активирован?

— Я не ждал. Я послал закодированное сообщение по штабной сети в ту же ночь, как узнал, что ”Оберон” функционирует. И всё же, как я уже сказал, он практически бесполезен.

— Ваш Владыка кузни доставит оружие в город?

— Конечно.

— Механикус уведомлены, что мы осквернили орудие и тащим Ординатус в зону боевых действий, где почти наверняка потеряем в первом же столкновении?

— Конечно, нет. Человек, ты что обезумел? Самое лучшее оружие держат в секрете, пока не нанесут удар. Правда заставит Инвигилату действовать против нас или покинуть город.

— Не ты командуешь в Хельсриче. Ты уступил эту честь мне. Я с нетерпением ждал этих сведений, и только для того чтобы узнать, что они не дошли до меня благодаря неисправной вокс-сети?

Из серебряного черепа донесся окрашенный механическими звуками рык.

— Я стоял в доках по колено в трупах ксеносов, Саррен, и мои братья жертвовали жизнями, чтобы люди твоей родины увидели ещё один восход солнца. Ты устал. Мне известно о слабостях человеческого тела и я сочувствую тебе. Но не забывай, с кем ты говоришь.

Полковник справился с раздражением. Так не должно быть, но с астартес всегда так. Исполнительны и полезны в одну секунду, высокомерны и холодны в другую, полны свирепой независимости в той же мере, что и верности Империуму.

Саррен почувствовал себя… незначительным. Это единственное слово, которое появилось в уме командующего. Велико различие между людьми, сражающимися за свои дома, и бывшими людьми, которые сражаются за непостижимые идеалы по эпическому кодексу поведения.

— Ну… — начал было Саррен, не зная, что ещё можно сказать.

— Я не обвиняю вас, что вокс-связь работает с перебоями. Это проблема всей городской обороны и бремя, которое мы должны вынести. Я не бросил бы доки, чтобы как раболепный курьер лично доставить тебе сообщение, и не доверил бы это кому-то другому. Если механикус прознают, то мы потеряем Инвигилату.

— Никто из нас и не возлагал особых надежд на Ординатус, — сказал Райкен, пытаясь снять напряжение. — У него слишком мало шансов на успех, с какой стороны не посмотри.

— Вы пытались вновь договориться с механикус? — спросила Кирия Тиро. В тоне адъютанта чувствовалось, что она всё ещё возлагала большую надежду на орудие, несмотря на слова майора.

— Конечно, — реклюзиарх показал рукой на запад вдоль Магистрали Хель — туда, где невидимый с места собрания ”Вестник Бури” сражался на сталеплавильном заводе. — Зарха отказалась, как и раньше. То, что мы делаем, богохульство.

— Всё ещё нет сообщений от царственного механикус, — добавил Саррен. — Где бы ни был этот первосвященник, он не отвечает на наши астропатические просьбы.

Он сплюнул на разбитую дорогу под ногами. Действительно, кем бы ни был Лорд Центурио Ординатус, он прибудет в систему Армагеддона слишком поздно, чтобы повлиять на оборону Хельсрича.

— По крайней мере, орудие можно будет использовать для обороны других ульев, — ухмыльнулся полковник. — Мы достигли предела. Однако я больше не намерен обсуждать план отступления. В городе ещё остаются боеспособные имперские войска. Давайте не будем концентрировать силы в одном месте, чтобы в последние дни жизни не становиться лёгкой добычей.

— Значит всё кончено, — проворчал один из капитанов.

— Нет, — возразил Гримальд. — Но мы должны удерживать врага в городе так долго сколько сможем. Каждый день увеличивает шансы прибытия подкреплений из Пепельных Пустошей. Каждый день обескровливает и удерживает врагов в Хельсриче и не позволяет им присоединить топоры к тварям, которые осаждают другие ульи.

Райкен почесал под воротником, успокаивая боль в полученном неделю назад шраме.

— Хм. Сэр? — обратился он к Саррену.

— Майор?

Райкен позволил эмоциям недоверия на лице сказать всё без слов. Саррен протёр грязными кончиками пальцев глаза, прежде чем ответить.

— Я изучил голографические изображения доков после штурма. Благословен будь Император, я даже смог провести разговор по воксу с комиссаром Ярриком, который продлился больше десяти секунд и не был обычным выслушиванием треска помех. Мы будем следовать тактике, которую применили в нескольких других городах. Стальной легион рассредоточится по всему улью и сконцентрируется вокруг уцелевших жилых кварталов.

— А что с магистралью?