Хемлок Гроув (ЛП)

Нос рассердился, но быстрый взгляд женщины моментально усмирил его есте- ственный инстинкт. Питер, который был в эти дни человеком, вызывающим интерес у множества правительственных служб, удивился (помимо прочих вещей) откуда специ- алист Службы Охраны Рыболовства и Диких Животных знает столь спокойную и лов- кую технику допроса человека.

Роман Годфри считает себя оборотнем? – спросила Чоссер.

У меня нет полномочий его адвоката, – ответил Питер.

Попробуй предположить.

Думаю, нет.

Фетчит начал играть со шнурками Носа, и Нос посмотрел вниз на такую неслы- ханную дерзость. Питер взял кота в свои руки.

Кошатник?

Люблю всех созданий больших и малых, мэм. – Он поцеловал кота, чтобы выкроить секунды передохнуть от допроса, пока тот извивался на его руках, пытаясь улизнуть от неожиданных проявлений любви.

После завершения интервью Питер ждал, пока багажник машины не скроется из виду, прежде чем зайти внутрь, надеть свитер, и сказать матери не ждать его. Она по- просила захватить хлеб и сигареты на обратном пути, и быть осторожным. Он ответил:

Буду.

Несколько Других Прилагательных

Дом Годфри был массивным и утилитарным строением в колониальном сти- ле, смотрящим на реку с самого высокого холма в городе, доказательство положения семьи, их возвышение над остальными, кто ниже, тупыми и озлобленными людьми. Собственность была огорожена с трех сторон лесом красных дубов, дающих кров смутным рогатым формам, низко и спорадически кричащих хуу хуу… хуу хуу… На подъездной дорожке стоял «Ягуар» Романа и черный пикап Форд Ф-150. На черда- ке горел свет. Питер позвонил в дверь, и ему открыла мама Романа. Она была одета в

белую робу и ее волосы влажные, она стояла и двигалась как молоко, переливающееся при полной луне, и хотя у нее не было ни времени, ни возможности нанести косметику после душа, ее губы шокирующе красные, выражали отвращение, что одновременно заставляло член Питера расцветать и увядать. Он пытался представить себе, как Шел- ли Годфри рождается из… этого. Николай говорил ему, мир упырей странный и запу- танный для простого волка. Питер подумал еще о нескольких других прилагательных.

Да – сказала Оливия тоном, подразумевающим, он должен благодарить ее, что она не захлопнула тут же дверь перед его носом. Но эта возможность еще не исчезла.

Роман дома? – спросил Питер.

Могу я узнать, кто спрашивает?

Питер. Мы в одном классе по Английскому.

Можно узнать причину визита?

Домашнее задание, – ответил он.

Мм. – Этот звук выражал ее внутренние дебаты – сказать сыну о визитере или пока- зать свою власть.

Я позову его, – сказала она. И спустя минуту промедления. – Можешь войти.

Питер остался ждать в прихожей, пока она удалилась по коридору. На одной стене висела старая, потрескавшаяся и лоснящаяся картина жирного гротескного херу- вима, слоистые ямочки жира, комично маленькие крылья, и улыбающийся рот испач- канный шоколадом. Наверное, шоколадом. На другой, в рамке была больших размеров фотография налитой кровью и разноцветной вульвы гермафродита. Брови Питера поднялись. Нет – это цветок, крупным планом изображены тычинка и рыльце в пламе- ни тюльпана. Питер все еще был зачарован этой сложной цветочной непристойностью, когда появился Роман.

Да, – спросил он, с холодной отчужденностью презренной женщины.

Пау Вау, – сказал Питер.

Роман проводил его в свою комнату, размерами практически с весь трейлер Пи- тера. На двери была картинка распятия с обвивающей его змеей. Змея кусала свой хвост. Кроме этого, здесь было полнейшие отсутствие декораций, кроме стоявшего у стены сцепления между вагонами поездов, старое, деформированное и покрытое кор- розией. Которое, несмотря на свою скудную внешность, как уже знал, без каких-либо объяснений, Питер, было самым ценным, чем владел Роман.

Итак? – начал Роман, с холодной, отчужденной удовлетворенностью презрительной женщины, под чей кров вы приползли обратно.

Началось, – сказал Питер. Он описал Роману послеобеденных визитеров.

Роман оценил историю с уклончивым выражением:

И, что? Девчонка Вендаллов полностью сошла с ума. Они не могут воспринимать ее всерьез.

Все не так просто, – ответил Питер. – Эта женщина, она говорила так, словно ненави- дит Мексиканские фейерверки.

Роман кивнул, все обиды, что он мог чувствовать от их ранней встречи, пропали под гнетом этой интриги.

Кто она? – спросил он.

Она ищейка, – сказал Питер.

Роман пожал плечами. И что с того?

Единственные люди, действительно знающие кто ты, твоя мама и я. – Произнес он оборонительно. – А я знаю, как молчать.

Я здесь не поэтому, – произнес Питер, соврав: одной из причин его визита было убе- дить упыря не раскрывать свой рот.

И что ты боишься, она раскопает?

Николая, – сказал Питер.

Он все еще жив?

Нет. Но если она капнет достаточно глубоко, она узнает.

Роман взглянул на него.

-Николай был убийцей.

Вкус Страха