Хемлок Гроув (ЛП)

Это был край! Она поднялась и встала перед ним, рассматривая дитя с клокота- нием желчи. А затем она ударила его ладонью по лицу с такой силой, что он отлетел к другому краю стола, и он не делал никаких попыток защитить себя, когда она подлете- ла к нему и начала хлестать по обеим сторонам его щек до тех пор, пока они не приня- ли пунцовый цвет. После, почувствовав отдышку, она отошла и, развернувшись, ушла, оставив его лежать на спине. На стекле мерцал, отражаясь, экран телевизора. Отвер- гнутая героиня фильма курила в шезлонге с вялой враждебностью. Оливия заворожен- но уставилась на экран, в то время как изображение начало смешиваться в причудли- вой игре света и тени, и она почувствовала, что погружается в него, как-то впадая и выпадая из него в одно и то же время…

Она почувствовала пару сильных рук на своих плечах, и Роман поймал ее прямо перед тем, как она упала.

Эти Милые Создания

Доктор Годфри сидел в комнате ожидания отделения акушерства-гинекологии, где транслируемый ситком, к которому он не забыл отвращения, перекрикивался исто- щенной молодой женщиной на третьем семестре, излагавшей громким голосом под- робные детали ее сексуальных похождений, так часто заканчивающихся оглашением решения суда в дневных новостях. Рядом с ней примостилась болезненно тучная под- руга или родственница, кивающая и хмыкающая в такт ее разговору, словно слушает проповедь на церковной скамье. С другой ее стороны находился худой мужчина, стар- шее ее по возрасту, в униформе шерифа и носом, длина которого не только определяла направление при ходьбе, но и заставляла сутулиться. Его рука обнимала беременную девушку. Годфри листал одинокий журнал «Sport Illustrated», лежавший тут, дабы уменьшить шансы будущих отцов на преждевременное бегство.

И я сказала ‘Мам’, я сказала ‘Мам’, просто передай ему, чтобы эта блядская сучья свинья и все, что она провоняла, исчезли за эти выходные, или он никогда не притро- нется к ним снова.

Мм-хммм… Мм-хмм…

Не смотря на очевидное сексуальное право собственности относительно его приза, Нос не слишком-то принимал участия в разворачивающейся драме; вместо этого, его глаза остановились на Годфри, которому он послал уже несколько острых, как кинжал, взглядов, чтобы считать их совпадением, было ли это из-за какого-то пра- вонарушения, о котором Годфри не знал, или же это просто театр военных действий, развертываемых против другого альфа-самца с дорогими запонками и начищенными ботинками, часто вызывающих раздражение у работяг, трудно сказать.

Годфри занялся умственными упражнениями. В молодости он прочитал руко- водство, изменившее курс его жизни: Первый шаг к свободе – уважать права других. Оно сделало его чем-то вроде уродца в семье Годфри; идея, что любая и каждая душа, с которой ты делишь планету, не важно насколько отлична, более или менее ужас-

нее тебя, достойна эмпатии и уважения в любых обстоятельствах. Итак, упражнение заключалось в продолжении сидения тут с журналом, вызывающим раздражение, и попытаться найти капельку великодушия по отношению к этим конкретным челове- ческим сегментам, вместо побега обратно в свою машину, где он сможет глотнуть из фляжки, которую, как он подумал, он не скрывал, поскольку она лежала в бардачке, а в нем не было тайника, вполне невинный отсек. Что отличало упражнение от наказания, являлось вопросом степени, а не намерения.

Вдруг, раздался звук как от стрельбы из пистолета и голова Годфри тревожно встрепенулась. Но опасности не было, никакой опасности для не его дочери, и проис- хождение шума стало тут же ясно, как только жирная девушка соскользнула на пол: на месте стыка сиденья с ножками стула, одна из них отвалилась, не выдержав ее веса.

Она ошеломленно распласталась на спине, похожая на перевернутую черепаху, выре- занную из масла, пока ее подруга хихикала в телефонную трубку:

Ох, ты ж ебаный в рот! – сказала ее подруга. – Угадай, чей жирный зад сломал крес- ло!

Годфри отложил журнал и поднялся. Он подошел к упавшей девушке и протянул ей руку.

Вы в порядке? – поинтересовался он. – Вы в порядке, дорогая?

Позже, проезжая мост, он спросил Лету, не хочет ли она заехать на ланч в клуб.

Ты уверен, что у тебя есть время? – спросила она.

У него не было. Но он кивнул.

У нее есть радужная оболочка, – сказала она.

Он не знал, что она имеет в виду. А затем догадался и в ту же минуту ощутил моментальную потерянность, как если бы слова еще не изобретены, но вот-вот будут.

Интересно, какого цвета у нее глаза? – спросила она. – Мне нужно немного свежего воздуха, ладно?

Он не возражал против свежего воздуха, и она приоткрыла окно, ее челка танце- вала на ветру.

***