Хендерсон, король дождя

— Ах, ваше величество, кто может знать наверняка? Если племя толкует знамения в мою пользу, тем лучше. Но послушайте. Я похож на хулигана — и в то же время довольно чувствителен. Однажды я прочёл стихотворение — кажется, оно называлось «Написано в тюрьме». Всего не помню, но там были такие строки: «И мошке я завидую лесной, что нежится на солнце в летний зной». А заканчивалось так: «Смотрю на пляски мошек в вышине, и цель — все неумолчнее во мне». Вы, король, не хуже меня знаете, какая это цель. Видите ли, ваше величество, мне противно жить по естественным законам распада и разложения. Долго ли ещё наш мир Я почему-то верю, что это можно изменить. Вот почему и скачу по свету. Все остальные мотивы — производные от этого. Тут и моя жена Лили, и дети… у вас, наверное, тоже есть дети, вы понимаете…

— Сожалею, если задел ваши чувства, — молвил король.

— Ничего, ничего, Я неплохо разбираюсь в людях, а вы — человек высокой пробы. От вас я и не такое снесу. К тому же, это правда. Если быть откровенным, я тоже завидовал мошкам. Тем больше оснований для желания освободиться из тюрьмы. Правильно? Если бы я имел склад ума, позволяющий спрятаться в свою раковину и считать себя королём необозримого пространства, это было бы просто замечательно. Но я устроен иначе. Я из тех, кто ещё не СТАЛ, а только СТАНОВИТСЯ. Ваша ситуация в корне отличается от моей. Вы — из категории состоявшихся. Мне же просто необходимо стать законченной личностью. Поэтому я и прошу пустить меня на арену. Мне трудно объяснить, но я чувствую к этому призвание. Каждый человек обязан положить всю свою жизнь на достижение определённой глубины… Так что я пошёл, ваше величество. Вы ведь не хотите, чтобы я отступил?

— Нет-нет, мистер Хендерсон, ни в коем случае. Что бы ни случилось, я разрешаю вам это сделать.

— Спасибо, ваше королевское величество. большое спасибо.

Я стянул тенниску через голову и, чувствуя себя громоздким и неуклюжим, спустился на арену, чтобы преклонить колена — вернее, одно колено — перед богиней Муммой. Натирая руки иссохшей землёй, прикинул её рост и вес. С трибун до меня, словно откуда-то издалека, долетали крики варири. Дикость этих людей, издевающихся над собственными богами и вздергивающих за ноги мертвецов, не охладила мой пыл. Я был сам по себе, они — сами по себе. Я жаждал только одного: обхватить руками этого колосса женского пола и поднять в воздух.

Недолго думая, я обнял её могучие телеса. Странное дело — от статуи исходил запах настоящей женщины. Да она и была для меня живым существом, а не идолом. Мы сошлись не только как противники, но и как любовники. Я согнул колени и тихонько сказал ей:

— Поехали, моя прелесть. Сопротивление бесполезно: даже если бы ты стала вдвое тяжелее, я поднял бы тебя.

И добродушная, улыбающаяся Мумма сдалась мне на милость. Я поднял её над землёй и, пройдя с ней двадцать футов, присоединил к пантеону остальных богов.

ГЛАВА 14

После этого меня даже не слишком удивило, когда небо начало заволакиваться облаками. Более того, я принял это как должное.

— Вот этот оттенок — то, что доктор прописал! — сказал я королю Дахфу, когда над нами поплыла первая туча.

Постепенно моё возбуждение улеглось. Однако варири продолжали меня чествовать: махали флагами, стучали трещотками и звонили в колокольчики. С моей точки зрения, это было совершенно лишним: ведь я выиграл от этого больше всех. Так что я сидел, изнемогая от жары, и делал вид, будто не замечаю, как племя сходит с ума от восторга.

— Эй, — воскликнул я вдруг, — посмотрите-ка, кто пришёл!

Бунам. Он остановился у входа в королевскую ложу с гирляндой из листьев. Рядом с гордым видом стояла толстуха в итальянской пилотке времён первой мировой войны — та, что пожала мне руку от имени Дахфу и которую он назвал генеральшей. Предводительница амазонок. Её окружало довольно большое число женщин-воительниц в кожаных жилетах. Здесь же была высокая девушка, партнёрша Дахфу по игре с черепами и явно важная персона. Не могу сказать, чтобы я очень обрадовался ухмылкам Бунама. Может быть, он пришёл, чтобы выразить мне благодарность? Или за этим — судя по гирляндам — кроется нечто большее? Меня также смущала странная экипировка женщин. Две из них держали черепа на длинных, ржавых железных пиках. Остальные были вооружены чем-то вроде мухобоек — кусочков кожи на длинных ручках, — но, судя по поведению амазонок, эти штуки явно предназначались не для насекомых. Я увидел также короткие хлысты. К этой группе присоединились барабанщики, и я решил, что сейчас начнётся церемония награждения — все ждут только знака Дахфу.

— Чего они хотят? — спросил я короля, который не сводил с меня глаз и не обращал внимания на Бунама, генеральшу и полуголых воительниц. Остальные тоже смотрели на меня, как будто пришли ко мне, а не к королю. Чёрный кожаный человек, направивший нас с Ромилайу в засаду, тоже был здесь — очевидно, неспроста. Мне стало не по себе. Король что-то говорил о последствиях единобороства с Муммой. Но я же не проиграл! Я добился блестящего результата!