Хендерсон — король дождя

Вдруг ни с того ни с сего он крикнул: «Сакта!» Это было приказание львице начать пробежку. Она пустилась в бег. Дафу затрусил за ней, я — за ним. «Сакта! Сакта!» — выкрикнул Дафу. Львица набрала скорость. Через несколько секунд она окажется за моей спиной.

— Погодите, король, погодите! Я побегу перед вами!

— Вперед, вперед, — не оглядываясь отозвался он.

Я потопал, стараясь обогнать Дафу, а внутренним взором увидел, как с меня крупными, словно двадцати- и пятицентовые монеты, каплями капает кровь. Это львица вонзила в меня клыки. Бегущий человек или бегущее животное — законная добыча хищника. А может, она сломала мне шею? Это было бы предпочтительнее. Удар мощной лапой, и все! В глазах ночь без луны и без звезд. Пустота.

Я не мог догнать Дафу и потому сделал вид, что споткнулся и грохнулся на пол.

Увидев меня лежащего ничком, Дафу протянул руку к Атти, чтобы остановить ее. «Тана, тана, Атти!»

Львица подошла к своему лежбищу на особой подставке и вспрыгнула на него. Потом вытянула заднюю лапу и начала облизываться.

— Сильно ушиблись, мистер Хендерсон?

— Не так чтобы очень.

— Хотите знать, зачем понадобилась беготня за Атти по кругу? Дело в том, что и тело, и душа у вас находятся в состоянии постоянного напряжения. Пробежка помогает расслабиться. Ваше сознательное «я» старается отгородиться от окружающего мира. Отсюда сосредоточенность на себе, повышенная возбудимость. Вся жизненная энергия у вас уходит на то, чтобы держать себя в кулаке. Теперь вам предстоит…

— Что еще? Меня уже смешали с грязью: хватит! Сначала мне подбросили труп, затем бросили в коровий водопой, амазонки исхлестали меня плетьми. С дождем, правда, получилось хорошо. Даже против этих штанов не шибко возражаю. Но что-нибудь еще? Увольте.

Приподняв край шляпы цвета выдержанного красного вина, Дафу задушевно проговорил:

— Все, что вы назвали, делалось для блага моего племени. Не подумайте, что я неблагодарная свинья. Но последнее блюдо, что я приготовил, — оно исключительно для вас.

— Как вы не устанете повторять одно и то же? Разве общение с вашей львицей излечит меня от моих недугов и исправит мой характер?

— Я имею в виду правильное поведение. Без него вас будут преследовать сплошные неудачи и горести. Мне ясно, что вы уехали из Америки, потому что не совсем правильно вели себя. Первый шаг к исправлению вы сделали, теперь надо шагать дальше. Почитайте мои книги, они вполне доступны.

Я лизнул поцарапанную при падении ладонь.

— Что я должен сделать?

— То, что сделал я. Что делали Гмило, Саффо и все, все остальные предки. Они вели себя как львы. Они вобрали в себя качества этого животного. Вы должны вести себя как лев.

Если бы мое тело, моя плоть были всего лишь сон, то была бы хоть какая-нибудь надежда на пробуждение, думал я, морщась от боли. Но я, как говорится, дошел до точки.

Вздохнув, я начал медленно, напрягая все силы, подниматься.

— Зачем вы встаете, Санчо? Лежите.

— Что значит «лежите»? Хотите, чтобы я пополз?

— Конечно, нет. Ползают пресмыкающиеся. Я хочу, чтобы вы сделались похожим на льва. Станьте на четвереньки.

Показывая пример, Дафу сам опустился на ладони и колени. Ей-ей, он был похож на льва. Скрестив передние лапы, изредка поглядывала на нас со своего лежбища львица.

— Видите? — спросил, не вставая с четверенек, король.

— Еще бы, вас с детства этому учили. Но я не могу и не хочу, — ответил я и опустился на землю.

— Мистер Хендерсон, дорогой, я вас не узнаю. Разве не вы говорили о том, чтобы восстать из склепа одиночества? Не вы читали мне стихотворение о мухе, что при заходе солнца села на листок зеленый? Не вы ли хотели закончить процесс становления и сделаться наконец кем-то или чем-то? Разве вы тот Хендерсон, который облетел полмира, потому что его звал внутренний голос? И теперь вот-вот рухнет на землю потому, что Дафу предлагает ему средство излечения. Вижу, вы не слишком дорожите нашей дружбой.

— Это неправда, ваше величество, и вы это знаете не хуже меня. Я что угодно для вас сделаю.

В качестве доказательства я стал на четвереньки и, вытянув вперед голову, постарался сделаться похожим на льва.

— Великолепно! Я знал, что у вас достаточно гибкие члены. Теперь выпрямитесь, но с колен не вставайте. Так еще лучше. У вас весьма необычное телосложение. Искренно поздравляю: вы отказались от привычного состояния неподвижности. Изогнитесь побольше. Еще, еще! К чему этот печальный взгляд? Вы ведь теперь лев. Представьте, что вас окружают небо, солнце, зверье из джунглей, что вы в родстве с природой. Даже мошки, и те ваши родственники. Деревья укрывают вас от непогоды. Всю ночь напролет с вами говорят звезды. Вы меня слышите, мистер Хендерсон? Похоже, вы были большой любитель выпить. Это по вашему носу видно, не в обиду будь сказано. Вы можете избавиться от дурных привычек. Правда, не ото всех и не сразу. Вы приобретете другую осанку, такую же естественную и прекрасную, как голос Карузо. Я любил слушать пластинки с его записями. Этот итальянец поет легко и свободно, как птица… Однако вы напоминаете мне не льва, а какое-то другое животное. Но какое?