Хендлер, или Белоснежка по-русски

Напьюсь снотворного и буду спать. Во сне легче, нет той боли. И, надеюсь, ты мне не приснишься, как вчера. Забыть всё! Пожалуйста, только не снись…'

Капля шлёпнулась рядом с размытым словом, и чернила жадно вобрали влагу, размывая три буквы — Кирилл испуганно закрыл тетрадь, как будто по очередному испорченному слову хозяйка тетради узнаёт всё.

Предательски щипала глаза жидкая соль, потёк нос и перехватило дыхание. И всё же стало легче, хотя мужчины не плачут. Так всегда говорили родители, с самого детства, и он не плакал, почти ни разу. Лишь на прошлой неделе самогон развязал язык и ласковое, поощрительное: «Давай, сынок, не молчи!» — он рыдал, будто последняя баба, жалуясь на нелюбовь родителей, ревность к старшему брату и идиотское детское желание услышать одно — как его родители любят и верят в него.

Над этими слезами малознакомый мужик не смеялся, смотрел сочувственно и даже приобнял, похлопывая по спине — не успокаивая, нет! А советуя говорить ещё и ещё, пока не опустошится ресурс, законсервировавший обиду до какого-то каменного состояния. Оказалось, не весь камень вышел.

После того как относительно разобрался со своими демонами, вернулся к чтению, прислушиваясь к звукам из спальни. Настя крепко спала, и Кирилл перелистнул в начало: было любопытно, как зарождается у других любовь. Оказалось, близнецы, братья Насти, были близки к истине. Ещё в подростковом возрасте создав себе образ желанного мужчины, Настя хранила его в сердце, периодически вороша и добавляя качества, с возрастом начиная понимать, что должны быть и реальные качества, как у всякого нормального человека.

'Я не сильная личность, — писала Настя, — поэтому мне хочется, чтобы Он оказался сильнее меня. В чём угодно. Хочу, чтобы мой интерес к животным не приводил его в замешательство и не отталкивал. А таким человеком стопроцентно может быть только ветеринар. Ха-ха!

Нет. Мне кажется, это ужасно скучно, когда в семье оба супруга живут одним делом. Наверное, через несколько лет совместного существования они начинают чувствовать информационный вакуум вокруг себя, и тогда — измена, развод… Не хочу такого. Мой мужчина должен заниматься чем-то совершенно противоположным, но однозначно вызывающим у меня восхищение и уважение…'

С этим сложно было не согласиться, Кирилл улыбнулся. Потом обратил внимание на то, что это запись пятилетней давности, и хмыкнул. В детство бы ещё полез!

Перевернул несколько листов и понял: дневник был реанимирован совсем недавно, незадолго до ночи Ивана Купала. С этой записи упоминалось имя «МП» — Маргарита Павловна произвела «неизгладимое» впечатление на хендлершу — и только позже «К».

Настя расписала знакомство с Карамзиной, вспоминая странные вопросы женщины, желающей узнать, можно ли принципы дрессировки животных использовать на человеке; упомянула свою настороженность в адрес сына МП и подстраховку в виде виртуального жениха. Девушка боялась манипулирования собой примерно так же, как и Кирилл, успешно в течение последних лет ускользавший от навязываемых матерью подруг.

Очевидно, тема брака была настолько болезненной для двадцатипятилетней девушки, что это сподвигло достать свой детский дневник и излить туда переживания. И всё же после записи, заканчивающейся словами: «Я и сама не знаю, что на меня нашло. Бред какой-то. Постараюсь его выбросить из головы», — появилось несколько новых, пространных и кричащих отчаянием. Ночь на Ивана Купалу ударила по створкам, давно запахнувшим сердце Насти, — она встретила Его, «К».

Спонтанный страстный поцелуй с молодым человеком, с которым была знакома всего три часа, напугал Настю.