Хендлер, или Белоснежка по-русски

Завернул в гостиную, кинул в дальний угол, отвлекая умчавшегося Фикса, и услышал лёгкий шум в спальне, где находилась Настя. Выдохнув сомнения, отправился туда, схватившись за кружку, как за спасательный круг.

Настя рассматривала букет, лежащий рядом с ней.

— Нравится? — хрипло спросил Кирилл, волнуясь перед возможным выяснением отношений.

— Я сначала подумала, что уже умерла, и мне начали возлагать, — так же сипло, со сна, медленно ответила Настя, поворачиваясь к нему. — Привет.

Тихо откашлялась от першения, смущённо приглаживая растрепавшиеся во время сна длинные волосы, зевнула. Кирилл сел рядом, отхлебнул кофе, и Настя повела носом:

— Я тоже хочу, вкусно пахнет.

Ей протянули кружку:

— Я зашёл сказать спасибо за рекомендацию. Всё было очень круто. И мне жаль, что ты не пришла.

Девушка удивлённо уставилась на него, облизывая губы, смоченные в кофе, и Кирилл вспомнил запись в дневнике, от которой вышибло пот. Что, если и сейчас она об этом думает? А вообще интересно: взяла его кофе и не побрезговала, не отказалась, хотя… Она ведь видела, что он пил из этой кружки…

— Пожалуйста, — сделала глоток и внимательно посмотрела на него, — всё в порядке?

Кирилл кашлянул:

— Да. Всё в порядке.

— Просто у тебя такое лицо… Что-то случилось?

Никогда Штирлиц так не был близко к провалу. Карамзин набрал воздух в лёгкие и всё-таки сказал это:

— Я предлагаю тебе попробовать… отношения… Если ничего не получится… значит…

А вот теперь резко изменилось выражение Настиного лица, знакомая гримаса страдания промелькнула и сменилась принуждённым спокойствием:

— Ты боишься себя или Маргариты Павловны?

Ему врезали под дых, вырывая признание, и Кирилл развернулся и нерешительно сжал свободную руку девушки:

— Ты должна знать: как только всё всплывёт для остальных наружу, начнётся ад. Для тебя. Я уже привык. А ты — нет. Она заставит нас расстаться, но сделает это так, что мы возненавидим друг друга.

— Я знаю.

Настя допила кофе, вытерла губы и поставила бокал на столик, рядом с дневником.

— Но всё это не важно, если ты сам не готов.

Вместо ответа он потянулся к ней, обхватил руками её лицо и поцеловал в губы. Но от ощущений раскручивающегося в груди клубка и растущей радости узнавания себя прежнего, настоящего, отвлёк собачий лай. Фикс опять притащил свою игрушку и вопросительно наблюдал за новой хозяйкой и хозяином, который слишком подозрительно прикасался к ней.

— Гуляй, Фикс! — отвлеклась Настя. — Уйди! Нельзя!

Пёс недовольно заворчал, подхватил игрушку и поплёлся на выход. Девушка обвила руками шею Кирилла, на лице которого теперь тоже застыло мучительное голодное выражение, и запустила пальцы в пряди волос на затылке, перебирая их:

— Ты знаешь историю Орфея и Эвридики?

— Нет, а что? — он облизал губы.

— Когда Орфей спустился в ад, чтобы похитить оттуда умершую Эвридику, Аид отпустил Орфея, разрешил ему забрать жену. Но при одном условии — Орфей по дороге назад не должен был оглядываться, иначе потерял бы Эвридику. И всё же он оглянулся: ему стало страшно, что он не слышит её шагов. Он подумал, что она осталась. В тот момент Эвридика стала отдаляться, и Орфей потерял её.

— Ты хочешь, чтобы я не оглядывался, когда начнётся ад?

— Когда начнётся ад, я буду рядом, если ты сам захочешь — до самого конца. Только не сомневайся, ладно?

Кирилл проглотил ком в горле и позволил себя поцеловать…

* * *

Фикс сходил с ума от любопытства. Сейчас в комнате, дверь которой закрыли перед его носом, происходило что-то интересное. Люди играли! Без него! Фикс поскрёб дверь, подвывая и требуя его впустить. Дверь действительно приоткрылась, но выглянул хозяин и щёлкнул его по носу:

— Брысь отсюда!

Но как же так⁈ Играть без Фикса… Он разочарованно прогулялся по квартире, невольно поворачивая уши на приглушённые смех, вскрики, вернулся к играющим. Дверь была приоткрыта, и Фикс ползком, как учила его молодая хозяйка, подобрался к кровати. Возле неё валялась рубашка хозяина. Интересно, интересно! Фикс обнюхал её, обнаружил рядом, на полу, ещё несколько вещей… Опираясь передними лапами на кровать, встал на задние лапы и гавкнул возмущённо и требовательно: «Играть без меня⁈»

Хозяева моментально затихли.

— Ах ты, подлец! — выругался хозяин. — Иди гуляй, я сказал!

Хозяйка засмеялась, и обидевшийся Фикс поволок рубашку на выход. Старой хозяйке всегда нравилось, когда Фикс наказывал хозяина за грубость и мстил ему, разгрызая вещи. Вот и сейчас тот побежал за ним. Но в этом доме скрыться оказалось сложнее, чем в большом — рубашку забрали:

— Так, давай договоримся! — хозяин присел перед ним на корточки. — Если ты не дашь мне побыть со своей девушкой, то не видать тебе пуделихи, как своего носа! Понял?

Он понял только то, что его ругают, поэтому вопросительно рыкнул, не зная, огрызнуться или полаять. Из спальни хозяйка что-то сказала знакомое, и хозяин повторил за ней, вручил зайца и приказал:

— На! Играй. Хорошо, молодец! — а сам ушёл к хозяйке, плотно прикрывая за собой дверь.