Хендлер, или Белоснежка по-русски

Старушка зевнула, подумала и тоже налила себе чаю, добавляя какой-то свой состав, от давления. Кирилл помолчал недолго, собираясь с духом — не ответить было бы большим неуважением по отношению к хозяйке, весь день не пошутившей ни разу про жениховство.

— Люблю. Только недавно понял… И страшно немного… Боюсь, что не оправдаю доверия.

«Недавно» случилось пару часов назад. После нежностей и перешёптывания накатило такое откровение, что слёзы увлажнили глаза — хорошо, что в темноте Настя его не видела. До болезненно щемящего желания орать, перекрикивая дождь — что-то эдакое Беловы вскрывали в нём, обнажая. И тот момент, помимо желания шептать на ухо, в губы, шею и грудь ласковые слова признания, родилось подозрение, что весь этот деревенский антураж, тишина, которую так ценили местные жители-затворники, ему не просто нравится.

«Пазл щёлкнул — картинка собралась, значит, надо делать», — говорила Настя, сравнивания голос интуиции с мозаикой, когда стояла перед сложным выбором. Но всё ещё столица, въевшаяся до самого глубокого слоя, жила в нём, напоминая о только-только начавшихся концертах, адреналине от выступления и признания в виде аплодисментов и комментариев в соцсети.

— Да. Люблю так, как будто ждал её всю жизнь… Очень странное чувство, словно пазлы сложились…

Сам, тогда засыпая, проборм — отал в шею прижавшейся к нему Насти: «Спи, любимая», — а она замерла, погладила его лицо: «Мой Кир!» И что-то ещё, что он уже воспринимал как усыпляющее дождевое адажио.

Слишком всё было хорошо. Слишком сладко. И это пугало.

А проснувшись, на удивление отстранённо мельком успел подумать, что с Настей — то самое, а с Лерой — словно и не было, да и всё по-другому как-то прошло. Сплошное веселье, клубы два-три раза в неделю, постоянная скорость перемещения — и подумать о жизни некогда было. И наедине оставались — Лера чаще шутила и смеялась… Да, было забавно, но именно это и мешало прислушаться к себе, понять, чего требует душа.

— Ну, это ничего. Любишь — значит разберёшься. Вон уже словами Настиными говоришь.

Баб-Аля зевнула, напомнила, что входную дверь надо плотнее закрыть, и ушла в надежде уснуть. Кирилл же допил чай, налил ещё и вернулся с бокалом в сарай — вдруг и Настя проснулась от жажды. Но девушка крепко спала. Кирилл, нырнув к ней под одеяло, некоторое время прислушивался к обтекающим сеновал звукам и незаметно для себя уснул. Одна из самых важных в жизни целей найти родственную душу, наконец, была достигнута, а о том, как сохранить и сберечь своё сокровище, он обязательно подумает завтра.

Глава 14 Дела житейские

Он проснулся и первые минуты прислушивался к знакомой возне коз, хрустко жующих сено, и деловитому бормотанию петуха, нашедшего нечто интересное для куриц. Одна из них читала куриный рэп, предчувствуя скорое появление яйца. Хотя вчера всё небогатое хозяйство бабы Али днём перемещалось во дворе и за его пределами, сейчас почему-то оказалось запертым в помещении, а судя по полосам света, падающим через мутное окно, утро давно наступило.

Насти рядом не было, значит, не захотела будить. И Кирилл поднялся, отряхнул, как мог, травинки, прицепившиеся к штанам, вышел на улицу, перекинув свитер через руку. Понял, почему курей и коз не выпустили — солнце только-только набирало силу, и земля ещё не впитала в себя всю ночную влагу. По тяжёлой и сочной траве дошёл до крыльца, чертыхнулся, когда Жулик неожиданно тявкнул из такой же сырой, как и всё окружающее, будки.

В домике было привычно сухо и уютно: снова топилась печка и, если верить носу, в кастрюле на печке кипел бульон.

— Доброе утро, — Кирилл потоптался, не зная, с чего начать. Баба Аля чистила картошку, сидя на невысокой табуретке у печки. — А где Настя?

— Доброе. Не вытерпела, пошла за грибами. И ваш охранник увязался за ней. Наливай себе чай, глянь-ко там, на столе, и хлеб, и масло. Кофе ваше тоже. Сливки в молочнике…

Он самостоятельно позавтракал, ибо, по словам бабы Али, женщины сделали это два часа назад, и, пока сырость на улице не разошлась, занимались подготовкой к обеду, для него Настя отправилась на поиски грибов-дождевиков.

— А ты, я смотрю, на инструменте играешь, — пока Кирилл жевал, неторопливо разговаривала, нарезая картошку и капусту, хозяйка. — Настя сказала, что мастер. Покажешь? Телевизира у меня нет, радио ловит только в ясную погоду и то без ветра. Вашим ынтырнэтым я пользоваться не умею, да и бегать на берег некогда, ловить его, а дизиль летом не включаю — травы сухой вокруг много.

— Конечно, — теперь стало понятно, почему Настя не возражала против этой ноши — хотела порадовать старушку. Вытер руки о полотенце, перекинутое через спинку советского деревянного стула, принёс гитару, расчехлил и уселся поудобнее. — Что вам сыграть?

— Мне-то? — баба Аля улыбнулась. — Для сердца чего-нибудь.