Хендлер, или Белоснежка по-русски

Последнее вчерашнее сообщение от брата огласило и другую новость: «Отец прилетел. Тоже в курсе. Послезавтра улетаем в Дубаи на неделю. Как ты?»

Ответил: «У нас всё хорошо. Я остаюсь. Здесь почти нет Интернета и электричества. Постараюсь раз в три дня выходить на связь. Ольке привет».

От Свиридова сообщения пришли буквально час назад. За один рабочий день ничего существенного не случилось, если не считать визита Дмитрия Ивановича Карамзина в фирму. Про существование дочернего филиала ему пока не удалось пронюхать, ибо все проекты работали, как надо, строительство не останавливалось даже на выходных, но всё равно опытный глав-Зевс ушёл недовольным. Как почувствовал, что Игорь имеет косвенное отношение к побегу сына, отсыпал предупреждающих молний и пообещал следить за делами и Свиридовым даже с Северного Полюса.

Под конец Игорь поинтересовался: приедет ли напарник к пятнице? В клуб опять звали «Леших», на этот раз разрешив разбавить чужие песни своими. Кирилл ответил: «Выступай без меня», и ответ прилетел мгновенно, должно быть Свиридов занимался любимым делом — валялся на офисном диване после ухода начальника: «Ты там, надеюсь, сибаритствуешь на полную катушку?» — «Ночевал на сеновале, рубил дрова, сражался с петухом и двигал мебель». От Свиридова пришли весёлые смайлики со слезами, Кирилл в ответ послал свою фотографию с Фиксом и вышел из переписки.

Ещё немного послонялся по окрестностям, пофотографировал заброшенные дома, спустился к рыбакам, нашёл там одинокую лодку без хозяина и вернулся к дому бабы Алевтины. На крылечке курил, с прищуром поглядывая на небо, незнакомый мужик.

— Гена, — протянул широкую шершавую ладонь, представляясь. — Вот, сигаретами вашими балуюсь. Будешь?

— Не, я свой лимит на сегодня исчерпал. Надеюсь, — Кирилл покосился на петуха, копающегося в рыхлой грядке.

— Понял. Голос бережёшь, видел твой инструмент.

— Дядь Ген, помогите поставить шкаф на место! — крикнула из дома Настя, и мужчины поднялись, а половину окурка мужчина аккуратно потушил и положил на перила крыльца, чтобы докурить позже.

Спальня бабы Али благоухала известью и чистотой. И в этом чётком непривычном аромате была притягательная сила только что построенного дома. Шкаф и другую мебель, протёртую от пыли и случайных капель извести, поставили на место. А пока Настя домывала полы, баба Аля накрывала на стол — тарелки с густым бордовым борщом, зеленью и сметаной. Кириллу понравилось, что никто не взялся за ложку, пока не присоединилась Настя, порозовевшая от бани, такая же идеально чистая, как и соседняя комната, и усталая, но довольная.

— Ну, а мы после сиесты полезем на крышу и посмотрим, что там да как, — пообещал хозяйке дядя Гена. — Ох, и вкусный борщ у тебя сегодня, Александровна. Чувствуется рука молодой хозяйки.

— А вот и нет, бабушка готовила. Мне некогда было, — Настя открестилась от комплимента.

— Как твои девочки поживают? — спросила баба Аля, имея в виду коз и курей соседа.

Малозначимая беседа, позволявшая Кириллу поухаживать и пошептаться с Настей, устраивала всех. Никто не лез в душу, не подшучивал: тили-тили-тесто. Как будто сто лет Кирилл был частью этой компании.

Немного отдохнув после сытной трапезы, мужчины полезли на крышу чистить дымоход и проверять шифер. Пара листов, закрывавших сарай, действительно треснула, так что на замену им притащили с крыши соседнего пустующего дома.

К ночи устали все. Дядя Гена не беспокоился за домашнее хозяйство, брошенное им в пустой деревне: животина давно привыкла к самостоятельности и спокойно прожила бы без хозяина неделю, а воды ей оставили целое корыто. Только собаку, не привыкшую к подножему корму, было жалко, поэтому завтра вечером он собирался вернуться назад.

Мужчинам постелили на полу, а Насте досталась вторая кровать, железная, с прогибающейся сеткой — вдвоём спать на такой было бы неудобно. На этот раз никто не стал проситься на сеновал: первой захрапела сама хозяйка, за ней — дядя Гена, и Кирилл, сам не заметил, как уснул, слушая деревенский храп и поглаживая провокационно опущенную вниз Настину руку.

Следующие дни завертелись в работе. На второй день починили разболтавшиеся доски в сарае, перебрали печные колодца в доме, очищая их от сажи — теперь Настя могла белить и во второй комнате. Повыносили мебель во двор, здесь же баба Аля варила на костре уху, заказанную Кириллом. Вечером потащили всё назад, и дядя Гена, забрав свои подарки, уехал с обещанием забрать столичных в субботу утром: ' А пока приберусь там, в домике, да приготовлю сауну, попаримся от души'.

Среду, четверг и пятницу все работали на зиму — косили июльское сено, ходили в тайгу за дровами, в результате поленница увеличилась на два ряда. Мелкие ветки хозяйка не разрешила трогать, на самом деле, сжалившись над столичным работягой, пыхтевшим, но выполнявшим свою мужскую роль.