Хент

Утопающий хватается за соломинку. Как ни горек и печален был рассказ пастуха, но он пробудил в Вардане надежду. «Еще не все погибло…» — подумал он. Вардан теперь знал, что Хачо с сыновьями сидели в тюрьме, где они могли спастись от варварства курдов, если их не убили уже в самой тюрьме. Он узнал также, что во время обыска Хачо удалил из дома всех женщин, которые, возможно, скрывались у знакомых и родственников и с ними, вероятно, была и Лала. Может быть, они спаслись от ужасной катастрофы, постигшей дом Хачо. Но что сталось с ними, если подобное же несчастье не миновало и тех домов, где они скрывались? В рассказе пастуха было еще и другое утешительное обстоятельство. «Большую часть вырезали, других увели в плен, а многие спаслись бегством», — сказал курд. Быть может, в числе этих беглецов была и семья Хачо, была и Лала. Но куда они ушли? Этот вопрос не давал покоя Вардану. Пастухи ничего сказать не могли. Катастрофа случилась ночью и так внезапно, что во мраке ничего нельзя было разобрать. Между тем, проезжая через провинцию Алашкерт, Вардан не видел ни одного армянина. Везде все опустело. Невозможно, чтобы всех перебили или увели в плен; очевидно, совершилось поголовное, ужасное беженство, но куда, в какие страны?..

XXXV

Отойдя от развалин дома Хачо, Вардан не знал, куда направиться. Сведения, полученные им от пастухов, были так неопределенны, что он затруднялся на что-либо решиться.

Вечерело. Солнце уже пряталось за горизонтом. Перед глазами Вардана стояли те же печальные картины: разрушенные дома, опустевшие деревни, заброшенные, необработанные поля.

«Неужели в целой провинции не осталось ни одного армянина?» — думал он.

Но вот показалась вдали человеческая фигура. Медленными и неровными шагами поднималась она на горную вершину, то останавливаясь, то осматриваясь и держась за камни, чтобы не упасть; наконец, таким образом, она достигла самой вершины скалы, свисавшей над пропастью. Лучи заходящего солнца обрисовывали маленького человека, стоявшего неподвижно, как статуя, и смотревшего со скалистой вершины на обширную долину, в которой несколько дней назад был совершен ужасный погром. Долго стоял он и, казалось, находился в какой-то нерешительности, точно был занят разрешением трудного вопроса.

Вардан заинтересовался этой странной фигурой, в которой было что-то роковое и зловещее. Он остановился и стал наблюдать. Вдруг человек сделал несколько отчаянных движений, глянул на раскинутые в обширной долине развалины и, закрыв глаза руками, бросился с вершины в пропасть.

Маленькое тело рванулось и быстро полетело вниз, кувыркаясь и цепляясь о встречные камни.

Вардан ударил коня и помчался на помощь к погибавшему.

Тело несчастного при падении зацепилось за росшие из расщелин скал кусты и повисло; у Вардана явилась надежда на спасение самоубийцы.

Взглянув вверх, Вардан увидел, что тело висело приблизительно на высоте пятидесяти футов. Но как спустить его? Вардан слез с коня, осмотрел стенообразную крутую скалу, ища дорожку, по которой можно было бы добраться до кустов. Но дорожки не оказалось. Тело неизвестного еще держалось за кусты, не подавая никаких признаков жизни.

Вардан видел, что, не рискуя жизнью, нельзя спасти несчастного, который, быть может, был еще жив; чувство жалости заставило его забыть о себе. Он надеялся подняться, хватаясь за камни и за выросшие в скалах кусты, если они настолько крепки, что смогут выдержать тяжесть его тела.

Вардан был гибок, как змея, и ловок, как кошка. Он протянул руку и, схватившись за первый попавшийся камень, начал карабкаться наверх. Не успел он подняться на несколько аршин, как камень, за который он держался, сорвался, и Вардан полетел вниз.

«Здесь нельзя», — подумал он, не обращая внимания на руки, исцарапанные осколками гранита и кровоточащие.

Вардан был из тех натур, которых неудача возбуждает сильнее. Он торопился, так как солнце клонилось к закату, и через некоторое время темнота могла бы помешать его предприятию. Вдруг в голове его блеснула мысль: у него за седлом был аркан, к концу которого прикреплен свинцовый шар; это своеобразное оружие курдов. Достать этот аркан и применить его было делом нескольких секунд. Одним взмахом руки он бросил шар наверх, и конец аркана крепко зацепился за сучковатый ствол дерева, росшего недалеко от того места, где висел самоубийца. Затем, взявшись за другой конец веревки, он начал подниматься по ней быстро и ловко и через несколько минут очутился возле бездыханного тела. Каковы же были его гнев, ненависть, отвращение, когда он увидел, что это был Томас-эфенди. Он готов был сбросить это поганое тело в пропасть, чтобы разбить уцелевшие кости и сделать его пищей хищных зверей и птиц. Но великодушие не позволило ему поступить так жестоко. Он осторожно спустил тело по аркану, и вслед за ним спустился и сам.