Херсон Византийский

Подошел ант-воин с солидным кошельком — человек десять рабов, двое из которых тащили мешки с зерном, а еще двое — амфору с вином. Его взгляд зацепился за красно-лаковый кувшин, на котором изображены сцены боя византийских катафрактариев с какими-то варварами. Я достал и поставил рядом другой кувшин. На этом тяжелые пехотинцы побеждали варваров-всадников. Пока ант рассматривал рисунки, я оценивал его товар, собираясь купить помощницу жене и пару человек на роль возниц. Женщин было несколько, но из росов всего одна. Немного за тридцать, с приятным, покорным лицом. Она положила руку на плечо юноши лет пятнадцати-шестнадцати, похожего на нее. Он сразу движением плеча освободился от ее опеки, что-то сказал своему соседу, ровеснику и, скорее всего, другу, показав в сторону Семена. Друг кивнул головой, соглашаясь. Наверное, признали соплеменника. Крепкие парни. Как они умудрились попасть в плен?! Я тоже посмотрел на тестя. Он с жалостью и нежностью смотрел на эту женщину.

— Я их возьму оба, — решил ант. — Даю по рабу за каждую, — показал он на двух крепких мужчин.

— Лучше вон ту женщину и двух юношей, — указал я.

Поскольку замена, по мнению анта, была почти равноценна, он согласился:

— Бери.

Его рабы взяли кувшины, а женщина и юноши перешли ко мне. Семен что-то спросил у них на роском. Они ответили. Завязалась оживленная беседа. Наверное, рассказывали, кто и как попал в плен.

— Ты их сначала покорми, — подсказал Семену.

Он дал им вареной утки и хлеба. Подойдя ко мне, рассказал:

— Они жили неподалеку от моей деревни. Говорит, наших почти никого не осталось. Кто отсиделся в лесу, разошлись по другим деревням. О моей жене ничего не знают.

— Есть ли смысл добираться туда? Опять в плен попадешь и окажешься невесть где, — произнес я и предложил: — А если останешься, она будет твоей женой.

Семен еще колебался.

— Не понравится у меня, на следующий год уедете вместе, — добавил я.

— Точно отпустишь? — спросил Семен.

— Я хоть раз не сдержал свое слово? — продемонстрировал я знание одесских дипломатических приемов.

Вопрос — самый лучший ответ на неудобный вопрос. Только вот без сына она не уедет, а я его не отпущу. Не потому, что вредный, а потому, что моей жене будет тяжело без отца.

Поняв, что он согласен, но никак не решится подтвердить это, сказал:

— Бери новых пацанов, и идите за валежником для бани.

Когда с речки пришла Алена, обрадовал ее:

— Твой отец остается.

— Правда?! — воскликнула она, но потом посерьезнела: — Ты его не отпустил?

— Он может идти, куда хочет, — ответил я. — Только больше не хочет. У него жена появилась.

— Она? — показала Алена на выкупленную мною женщину, которая испуганно смотрела на Гарика, доедавшего кости от утки.

— Да, — ответил я. — Так что отныне ты не будешь стирать и готовить.

— Мне не трудно, — возразила она.

Зато нам трудно есть, что ты готовишь.

— Не в этом дело, — сказал я. — Жене хозяина обоза не положено этим заниматься.

Алена уже прониклась статусностью отношений в Византийской империи, насмотрелась в Пантикапее, как должна вести себя знатная дама. Ради мысли, что и она такая же, стоит отказаться от готовки и стирки.

16

Обратная дорога показалась короче, потому что солнце уже не припекало и часто шли дожди. То ли этот год выдался холодным, то ли климат в шестом веке холоднее, чем в двадцатом и двадцать первом, но погода явно не соответствовала началу сентября.

Гунны и на этот раз проигнорировали нас. Мы проехали мимо пасущегося вдалеке большого, голов на триста, стада: быки, коровы, одно— и двухлетние телята. Видимо, выращивают их на мясо и тягловый скот. Так что молодые гунны, убивавшие купеческих волов, не хулиганили, а повышали спрос на свою продукцию. Как часто у самых безрассудных поступков оказывается очень рассудочная экономическая подоплека!

— Подкрадитесь осторожно и посмотрите, сколько пастухов и далеко ли стойбище их рода, — приказал я Скилуру и Палаку.

Скифы вернулись в сумерках, когда обоз уже расположился на стоянку у леса.

— Стадо охраняют четверо. Трое моего возраста, один старик, — начал доклад Скилур. — А стойбище далеко, в ту сторону, — показал он на северо-запад.

— Мы рысью скакали, чтобы вернуться до темноты, — добавил Палак.

Гуннам особо опасаться здесь некого. С юга их прикрывает лес, с запада — Днепр, у которого на этом участке нет бродов, с севера — приток Днепра, на котором паромщики работают их осведомителями, а на востоке кочуют родственники.

Хотел я было поделиться возникшей идеей с Фритигерном, но понял, что тот предпочитает синицу в руке. А мне на более-менее приличный парусник не хватало. Поэтому распрощался с готом и греческим купцом на соляных промыслах, поскольку в Пантикапей ехать больше не собирался, хотя Фритигерн уговаривал, хотел еще раз подзаработать на мне.