Херувим. Том 2

Они ступили на трап, в лица им ударил теплый сильный ветер. В ярком свете прожекторов генерал сразу узнал черный «Мерседес», принадлежащей службе безопасности банка. От машины отделился мужской силуэт и направился к трапу.

Генерал и генеральша спускались медленно, тяжело. Первой шла Наталья Марковна.

Человек внизу ждал их, задрав голову. Половина его лица была закрыта темными очками.

– Володя, кто это? – тревожно спросила генеральша, повернувшись к мужу. – Почему он в очках?

Но генерал не услышал. Он через ее голову вглядывался в смутное лицо незнакомца, пытаясь понять, кого из ребят прислал Плешаков и почему этот парень ночью напялил темные очки.

Наталья Марковна опять повернулась к мужу, оступилась на нижних ступеньках трапа, чуть не упала. Человек в очках подхватил ее, другую руку подал генералу.

Гудели двигатели, отчаянно ревел ветер, ничего не было слышно. Сверху стали спускаться пассажиры, толпа приближалась. Человек в очках повел их машине. Наталья Марковна все еще сжимала его руку и пыталась заглянуть в лицо, но видела только круглый затылок, светлый ежик волос, угол скулы, черную тонкую дужку очков, причем видела довольно смутно, сквозь радужную ледяную паутину.

Он шел, повернувшись к генералу, и что-то объяснял ему на ухо. Генерал кивал в ответ. На полпути к «Мерседесу» они остановились. Генерал быстрым движением снял с него темные очки, и оба повернулись к ней, пытаясь что-то сказать, но уши ее все еще были заложены. Она помотала головой, растерянно пожала плечами, и вдруг сердце ее дико, страшно заколотилось, ноги стали ватными, она покачнулась и, заглушая ветер и рев двигателей, крикнула:

– Сережа!

Глава тридцать четвертая

Ярчайший свет ударил в глаза, и Анжеле показалось, что все вокруг залито огнем, воздух в комнате густой, красный, ничего не видно и нечем дышать. Не открывая глаз, она потянула одеяло, чтобы накрыться с головой, но тут же оказалась вообще без одеяла, его сдернули.

– Все, хорош дрыхнуть! – прозвучал над ней знакомый, почти родной голос.

Она отвернулась от света и только тогда решилась разлепить веки. Над ней стояла Милка, единственная ее близкая подруга, которая жила у нее и вела хозяйство.

– С ума сошла? Что случилось? Который час?

– Четыре утра. Вставай, одевайся, быстро!

– Зачем? Я спать хочу! – захныкала Анжела и потянула на себя одеяло, но Милка крепко держала его в руках.

– Давай, давай, просыпайся, надо срочно ехать в больницу.

– В какую больницу? Совсем офигела?

Анжела привыкла к яркому свету и смогла разглядеть Милку. Она стояла, полностью одетая, причесанная и бледная до синевы. Глаза ее тревожно бегали.

– Швы у тебя разошлись, дура! – сообщила Милка, отбросила одеяло, подняла Анжелу легко, как ребенка, и поставила ее перед большим трельяжем. – Вот, полюбуйся. Хорошо, я заглянула к тебе, увидела.

Анжела тихо вскрикнула. Повязка была красной. Вишневые пятна проступали сквозь бинты. Она схватилась за лицо и тихо, жалобно застонала:

– Ой, мамочки, это же кровь! Ну почему, почему? За что?

– Кончай скулить, – скомандовала Милка, – да не снимай ты кофту пижамную, и так сойдет. В больницу едем, не на тусовку. Штаны только переодень, и что-нибудь сверху накинь. Давай, шевелись, машина уже ждет.

– Какая машина?

– Я такси вызвала, все, кончай болтать.

– Погоди, надо позвонить моему врачу, Господи, ужас какой, четыре утра... Дай телефон!

– Некогда, из машины позвонишь, – Милка кинула ей джинсы и огромную вязаную кофту.

Анжела покорно оделась, то и дело косясь на зеркало.

– Странно, мне совсем не больно, – пробормотала она, когда они входили в лифт, – погоди, ты телефон взяла?

– Взяла, все взяла, не волнуйся, – Милка похлопала по своей объемной сумке.

– Совершенно не больно, вообще ничего не чувствую, – растерянно повторила Анжела.

– Еще бы, – усмехнулась Милка, – ты же выпила две таблетки тазепама и две седуксена.

– А, ну да... конечно...

Анжела отчетливо вспомнила, как всего пару часов назад не могла уснуть, ее мучил зуд под повязкой и всякие кошмарные мысли. Она вышла на кухню. Милка сидела там, курила и читала какой-то любовный роман. Анжела пожаловалась ей на бессонницу, и верная подруга достала из аптечки таблетки, налила соку, чтобы запить.

Прямо у подъезда стоял скромный голубенький «жигуль».

– Долго собираетесь, девушка, минута простоя три рубля, – ехидно заметил шофер.

– Не боись, заплатим, сколько скажешь! – успокоила его Милка и втолкнула Анжелу на заднее сиденье, прикрывая ей голову ладонью, как это делают американские полицейские, усаживая в машину арестованных в наручниках.

– Дай телефон, я врачу позвоню, – попросила Анжела, когда «жигуль» сорвался с места.

– Ага, сейчас, – Милка принялась рыться в сумке.

– Девушка, – обратился к Анжеле шофер, – а чего с лицом-то у вас?

– Ничего! – рявкнула в ответ Анжела и повернулась к Милке: – Ну что ты возишься? Давай быстрей.

– Подожди, надо повязку твою перекисью увлажнить, чтобы не присохло.