Хьервард

Нет, тех, кто плохо отзывался о Хозяйке Халлана, не хватали на улицах и не тащили в сырые темницы — с недовольными просто-напросто беседовали, и те успокаивались. То ли исполнялись их желания, то ли приходило понимание собственной неправоты. Случалось и так, что раскаявшийся решал самолично принести извинения Владычице, вымолить прощение и… никогда не возвращался домой. Что это значит?.. То-то и оно.

Нейборин нахмурился. Что же с ним творится?!

Владычица! Прекрасная Владычица! Обожаемая Владычица! Добрая, любящая, заботливая. Мы никто без тебя! Ты принесла мир и спокойствие… Или всё-таки — войну и разорение? Смятение и недоверие к другим, скованность мысли, неустранимую тяжесть на душе…

Свечи под потолком и на длинных столах, трескучие факелы по стенам и всё ещё рвущийся в стрельчатые узкие окна-бойницы закат ярко освещали залу, не оставляя теням и шанса, но барону виделся мрак. Одному ли ему?.. Гости, недавно истово желанные, а теперь просто гости улыбались, беседовали, ели и не замечали изменений в настроении хозяина. И лишь одна-единственная женщина обратила внимание на раненного собственными мыслями Нейборина. Владычица!

Её огромный (барон по праву гордился им) портрет висел напротив главного стола, между двумя входными дверьми, чтобы всегда быть видимым и доступным не только господину, но и гостям, и слугам. Она, пусть через грубый холст, сама несла им Свет. Всем! Однако сейчас никто не обращал внимания на Владычицу — Её прекрасные глаза уже ни о чём не вопрошали, Её нежное лицо бороздили морщины, а у идеального носика чертили дорожки горькие слёзы.

Идеального носика?! Как он посмел?! И не идеальный он вовсе. Нос как нос, да и лицо не то что бы потрясающее.

Нейборин в детстве встречался с настоящим чистокровным эльфом, Перворожденным. Это Чудо! Это Красота! Вот Это Потрясение!.. Владычица — лишь жалкая подделка…

Что со мной?!

Хотелось происшествий. Нет! Свершений!.. Впрочем, тоже — нет. Пусть просто что-нибудь случится: гости напьются и затеют недостойную драку с распеванием похабных песенок, вон тот молоденький паж прижмёт служанку в тёмном уголке, а…

Снова, опять эти мысли. Что со мной?!

Будто отвечая на панический вопрос, в залу ворвался юноша. Обычный человеческий юноша, конопатый, запыхавшийся, даже усталый, в изношенном до дыр камзоле. Кажется, грязный, потный и голодный.

— Дайре пал! — провозгласил он звонким голосом. Глашатай? Гонец? Такие и на последнем издыхании способны вещать на весь Хьёрвард. — Узурпаторша повержена и бежала! На троне великий и всемогущий Трогвар! Наш законный король!

Музыканты выронили инструменты — те жалобно, плачуще тренькнули, — затеянная акробатами пирамида распалась. Слуги застыли — кто с подносом, а кто и с наклонённым кувшином вина. Гости вскочили с мест или наоборот вжались поглубже в дубовые стулья, и тяжёлая, давящая тишина окутала залу — теперь мрак заметили все… Но Нейборин вновь видел Свет.

Барон устало откинулся на высокую спинку кресла-трона, прикрыл глаза. Теперь всё ясно, встало на свои места. Пришло понимание… Заклятье долго сковывало королевство и стало частью каждого халланца. Теперь чары исчезли, с ними — кусочек души… Нейробин поднялся и, глядя прямо на порвавшийся точно по середине портрет проигравшей Владычицы… узурпаторши, поднял кубок.

— За короля Трогвара Дайрского! — крикнул барон.

— За короля! — донеслось эхо от гостей. — За Трогвара!

— И кто-нибудь накормите юношу… — хмыкнул Нейробин.

Ужин продолжался.

Шутов, разошедшихся не на шутку, сменил факир — высокий бледный мужчина, одетый в чёрное, в длинном плаще и забавном тюрбане, на котором таинственно мерцала серебряная брошь. Поначалу он вытягивал платочки да цветочки из рукава, затем доставал шарики из ушей гостей и прятал их дорогие кольца да перстни, после пришёл черёд огненному дыханию. Мастер. Нейборин любил факиров — людей, умелых, талантливых, но всё-таки людей, которые творили самую настоящую магию без магии. Этот, например, вовсе сумел исчезнуть!

— Господин барон. Господин барон!

Нейборин, недовольно поморщившись — он хотел разгадать фокус, — повернулся к старенькому привратнику.

— Что?

— У ворот две женщины, господин барон. Они просятся внутрь, — Старичок почтительно склонился к хозяйскому уху.

— Нищенки? — без труда догадался Нейборин. — Подай и… Хорошо, пусти и накорми. Но завтра, чтобы духу их здесь не было! Без них не протолкнуться!

— Господин барон, они до тебя просятся! — Слуга не сдвинулся с места. — Молоденькая чумная какая-то, а постарше — красавица.

— Ладно, — деланно вздохнул барон. — Доброта моя меня же сгубит. Веди.